Предел Спасения

— Да простит меня Бог-Император, — сказал Спайка.

Раскаленные добела двигатели Армадюка повернули корабль позади накренившейся громады подбитого Бенедикамус Домино. Разбитый корпус раненого фрегата заслонил корабль Спайки.

Спайка понимал, что на Домино оставались, весьма вероятно, десять или пятнадцать тысяч все еще живых членов экипажа. Но Домино было поздно спасать. Армадюк был все еще жив.

Тридцать боеголовок хлынули дождем на правый борт переворачивающегося корабля, который был повернут боком на пути врага первым ударом. Оставались только клочки щита. Две торпеды сдетонировали, когда влетели в плотное, блестящее поле обломков, которое заполнило вакуум рядом с Домино, как кровавое пятно рядом с плывущим телом. Еще одна сработала, когда ударилась о твердый, спрессованный выброс газов, струей вырывающихся из разорванного корпуса Домино.

Все три взрыва, миниатюрные взрывы звезд, слишком яркие, чтобы смотреть на них, исчезли в тот момент, когда остальные двадцать семь боеголовок столкнулись с корпусом. Концентрические кольца ударных волн и избыточного давления пересекались и искривляли материал корпуса, как капли дождя, колышущие спокойную поверхность пруда. Свет расцвел, сверхновой, свирепым белым с красным оттенком, который прогнал прочь черноту пустоты подобно восходу и превратил Бенедикамус Домино в резко очерченный черный силуэт.

Фрегат погиб. Разрушение поползло по его структуре от точек взрыва, испаряя бронированную оболочку корпуса, съедая суперструктуру, счищая обшивку, как рыбную чешую. Волны жидкого пламени хлестали и бурлили на каждой палубе, а затем проедали их насквозь. Огненные шторма хлынули в соединительные шахты и колодцы, кипели в системах жизнеобеспечения и сжигали утекающую атмосферу корабля. В течение секунды после удара, гейзеры огня и ударные волны от взрывов стали выплескиваться с другой стороны корабля, как выходные раны, разрывая закрытые ставнями иллюминаторы, шлюзы транспортных палуб, воздушные шлюзы и орудийные посты. Выброшенные обломки, включая несколько фурий и транспортников, смытых из ангаров Домино взрывами, застучали по внешнему корпусу Армадюка.

Затем ударила ударная волна, двойным сокрушительным ударом: сначала электромагнитный удар, затем кинетический. Армадюк выдержал их, содрогаясь, покачиваясь.

Ослепительная вспышка потухла. От Бенедикамус Домино не осталось ничего, кроме почерневшей металлической груды расплавленного и светящегося металлолома, богатого железом фрагмента астероида.

Капитан Спайка боролся с позывами к рвоте. Адреналин резко вырос в его организме: его аугметические нейроды перегрелись, а его зрение уменьшилось до серого туннеля. Атака потока данных была такой сильной, что у него закрутило в животе, и он хотел блевать.

Он выкрикнул новый курс главному рулевому. Он ввел вручную поправки в двигатели со своей капитанской консоли, не спеша переводя визжащие плазменные двигатели к более спокойному реву, охлаждая их, и снижая чрезмерный выход мощности, поворачивая Армадюк дальше по более слабой траектории, чтобы избежать радиоактивный труп Домино и расквитаться с Оминатором.

Язвительные, ликующие визги Оминатора ненадолго затихли из-за электромагнитного импульса от множественных взрывов, но теперь они вернулись, когда системы вокса восстановились. Он злорадствовал, выкрикивал свое имя почти смеясь, царапающим и скоблящим голосом из-за искажения вокса. У Оминатора была скорость по прямой, приличный импульс и скорость атаки наступающего хищника. Он не был вынужден тратить драгоценную скорость и энергию на уклонения и отчаянные кривляния, как приходилось Армадюку.

— Артиллеристы! — скомандовал Спайка. Он воспользовался тактильным считывателем, чтобы сообщить о распределении требуемых ему боеприпасов. Атакующие эскадрильи Оминатора уже накатывали на них, пролетая над и под дымящейся грудой погибшего Домино.

— Щиты, как можно скорее, — сказал Спайка, пытаясь очистить глотку от поднимающейся кислоты. — Мы идем на них, и мы сожжем их и отправим назад в ад.

XI. ЧИСТЫЙ ВЫСТРЕЛ

Все лежали на палубе, женщины всхлипывали, дети орали. Элоди держала Юнипер, чтобы удержать ее от попытки броситься на человека, который схватил Йонси. У него было оружие, и он дико стрелял из него. Любой, кто махал оружием, и был готов стрелять из него в набитый битком зал, любой, кто был готов держать маленькую девочку в качестве щита, был тем, с кем вы не пытаетесь связываться.

Элоди повалила Юнипер, отбивая ее машущие руки в стороны. Элоди стонала. Все производили какой-то звук: от боли, страха, отчаяния.

Все, кроме Йонси. Элоди видела, что Йонси была спокойна и безучастна. Очевидно, травма покорила ее. Она была похожа на куклу на сгибе руки стрелка.