Предел Спасения

Он слышал, что сказал капитан.

Нам скажут наш пункт назначения.

Приоритеты только что снова изменились.

— Ты. Ты там!

Кохран остановился, и медленно повернулся. Некоторые из личного состава, проходящие мимо него, толкали его. В двадцати шагах позади него Комиссар Эдур пристально смотрел на него.

— Кохран? Рядовой Кохран?

— Да, сэр.

— Иди сюда, черт возьми! — резко бросил Эдур, указывая на точку на палубе прямо перед собой. Река людей вокруг них разделилась и нашла другие пути. Никто не хотел стоять на пути Имперского комиссара, особенно того, который был, очевидно, рассержен. К тому же, еще никто не видел, чтобы новоприбывший Эдур повышал свой голос.

— Прямо сюда, рядовой! — приказал Эдур.

Кохран замешкался еще на мгновение. Он взвесил свои варианты, и понял, что все они зависят от поддержания его обмана. У всех на виду, перед дюжинами членов полка, его варианты были чрезмерно ограничены.

Он подошел к Эдуру, и встал перед ним, держа руки за спиной.

Эдур сморщил губы.

— Учитывая обстоятельства, — тихо сказал Эдур, — я полагаю, поза «смирно» покажет большее уважение.

Кохран резко встал по стойке смирно.

— Это не лазарет, — сказал Эдур.

— Сэр?

— Я сказал, что от лазарета далековато, рядовой.

— Да, сэр.

— Значит, тебе стало лучше от твоей болезни от ускорения, так? — спросил Эдур. — Мне ты не кажешься больным. Или милость беати и сияние Бога-Императора излечили тебя?

— Да будут они жить вечно в наших сердцах и наших мыслях, сэр, — сказал Кохран.

— Следи за языком, рядовой, — сказал Эдур.

— Сэр.

— Давай посмотрим на пропуск, рядовой, — сказал Эдур.

— Пропуск, сэр?

— Твой пропуск, рядовой. Пропуск, который Комиссар Бленнер тебе дал.

— Я... — начал Кохран. Он сделал паузу. — Я думаю, что, должно быть, потерял его, сэр.

— Идем, рядовой, — сказал Эдур. — Сюда.

— Я должен доложиться для обращения, сэр, — сказал Кохран.

— Шевелись, — сказал Эдур.

Эдур указал и вывел Кохрана из центрального зала в один из коридоров. Эдур оставался позади Кохрана, зловещий эскорт. Два человека пробежали мимо них, неся ящик.

— Я должен идти на обращение, сэр, — сказал Кохран.

— Хватит, рядовой, — сказал Эдур.

— Это обязательно. Если я пропущу это, капитан будет...

— Я сказал, хватит. У тебя уже проблемы из-за того, что ты не там, где ты предполагаешься быть.

— Но, я...

— Серьезно, как глубоко ты собираешься зарыться в это, Кохран? Штрафной отряд? Порка?

Еще люди прошли в противоположном направлении, спеша, застегивая на пуговицы свои мундиры.

— Я только шел в лазарет, сэр, — сказал Кохран. — Я не мог пропустить обращение.

— Я теряю терпение, Кохран, — сказал Эдур. — Я думаю, что тебе стоит немного посидеть в карцере, пока я выясняю, почему Комиссар Бленнер пытается защитить тебя. Такие люди, как ты, разочаровывают меня, Кохран. Если бы ты просто рассказал, когда я столкнулся с тобой, я, возможно, отпустил бы тебя с предупреждением. Но эта болтовня, эта попытка увернуться. Это то, что унижает Гвардию, ты меня понимаешь?

Это тот тип мыслей, которые разлагают душу хорошего полка. Ты слабый человек, Кохран, и нет этому оправдания.

— Я болен, сэр, — сказал Кохран. Он остановился.

— Ты не болен. Иди.

Кохран задрожал и завыл, как будто можно было подумать, что что-то неприятное только что подорвало его на желудочном уровне.

— Кохран?

— Меня сейчас вырвет... — задыхаясь, сказал Кохран. Он повернулся и проковылял из перехода в узкий инженерный туннель, держась за стену.

— Кохран! — Эдур быстро шел за ним. Его рука потянулась к кобуре.

Кохран немного прошел по сырому металлическому туннелю. Впереди слышалось урчание тяжелых механизмов. Свет был намного слабее, чем в переходе, где все еще спешили люди. Кохран прислонился лбом и предплечьем к металлической стене, тяжело дыша.

Эдур вытащил пистолет и нацелил его в голову Кохрана.

— Должно быть, ты думаешь, что я проклятый Троном идиот, если полагаешь, что я поверю в эту игру, — сказал он. — Это просто выльется в серьезные обвинения, никчемный ты...

Кохран резко развернулся. Со скоростью, которую Эдур не мог объяснить или предвидеть, поднятая рука Кохрана схватила его запястье, отбила нацеленное оружие, и отбросила Эдура к противоположной стене. Он тяжело ударился, удар выбил воздух из легких и оставил рану на затылке.

Кохран развернулся в другую сторону, схватил руку с пистолетом Эдура, поднял ее, а затем сломал запястье.

Эдур взвыл от боли. Кохран взял пистолет из безвольной руки и отбросил его в инженерный проход за собой.

Все было кончено. Шок от боли сам по себе распластает комиссара и—

Усейн Эдур был сильным человеком. Глубокое чувство праведного негодования прорвалось сквозь поток боли и удивления. Это был резерв, который позволял ему оставаться в живых на нескольких полях сражений, фокус, который позволял ему пробиться сквозь туман ранения или смятения.

Он бросился на Кохрана, левым плечом. Они столкнулись, и Эдур протащил Кохрана вдоль секции стены, разорвал ему губу и щеку. Кохран прорычал и ткнул локтем в ключицу Эдура. Эдур отлетел к противоположной стене туннеля.