Предел

Повелитель Темных эльфов влетел в свою спальню и заозирался. Кувшин был каменным, ваза тоже, а вот вместительно серебряное ведро для льда подходило как нельзя лучше. Изящная дужка-ручка жалобно тренькнула и отлетела. Для такого дела она была совсем ни к чему. Спасибо Знающим, они столько интересного рассказали о различных свойствах звука, что оставалось только воспользоваться новыми знаниями.

Амалирос стремительно, насколько возможно, возвращался к жилищу Дома Ар Ктэль. Не бегать же, как мальчишка. Хотя, встреть он кого в коридорах, сплетен было бы на тысячу лет вперед: Повелитель носится по второму уровню с ведром.

Чуткий слух Темных — и награда и наказание одновременно. Поэтому тишина и уединение так ценны. И нарушать уединение — дурной тон. Повелитель Темных убеждал себя, что он ничего не нарушает — просто идет вдоль стены и слушает. Голоса а Доме Ар Ктэль были еле слышны. Амалирос аккуратно прислонил ведро днищем к стене. Серебряное «ухо» заработало. Он сместил его чуть в сторону, нашел правильное место и слышимость стала идеальной.

— Морнин, хватит, я больше не могу. Это — пытка!

— Исильмэ, клянусь, чем хочешь! Почему ты мне не веришь? Почему?

Амалирос Ар Ниэль Арк Каэль решил, что должен устыдиться, поскольку получалось, что он подслушивает семейный скандал. Чтобы этого не получалось, следовало встряхнуть свою подозрительность и не принимать поспешных решений. Подозрительность весьма некстати куда-то запропастилась. Пришлось все-таки покраснеть и призвать на помощь чувство долга. Иначе выслушать до конца этот отвратительно Светлый разговор было просто невозможно.

— Аль Манриль! Стыдись. Ты сбежал. Позорно, неожиданно, подло сбежал!

— Исильмэ, милая, ты была так несчастна. Ты бы себя видела, ты чуть что — морщилась! Ты кривилась ежеминутно! Что я должен был думать? Ты себе не представляешь, как я жил все эти годы! Мой Дом… они просто издевались надо мной, когда мне велели сюда ехать. Моя сестра, моя родная сестра сказала: «Да сбейте вы его с дерева палкой!». Они сотрясали мое убежище. И я понял, это — знак. Я должен все узнать. Я должен это услышать сам! Скажи, разве я не прав? Разве ты не отвернулась от меня тогда? Исильмэ, я же видел!

— Вы, вы…

— Ах мы уже на «Вы!» Прекрасно! Я это и ожидал. Темные, вы все бессердечны! Любовь для вас — ничто!

— Вы все! — Ар Ктэль, похоже, рассвирепела. — Вы все Светлые такие наивные, или хотя бы через одного?

— Любовь всегда наивна. Чиста, честна и открыта. Каждый может её топтать, она будет лишь страдать и крепнуть!

— Морнин, ты ничуть не изменился: в голове одна романтика и пафос…

— Но тебе это когда-то нравилось. Ты… ты думала так же! Ты пошла наперекор обычаям. Почему ты сошла с этого пути? Почему отвернулась? Почему ты тогда убежала?

— Единый Создатель! Твою наивность надо раздавать детям большими ложками! Я убежала в кусты. Плохо мне стало, понимаешь?

— Вот! Я и говорю — тебе со мной стало плохо!

— Ой, не могу… Не с тобой, а потому что!

— Потому «что»? Исильмэ, не морочь мне голову и скажи прямо! Я все переживу. Я все вынесу, обещаю.

— Потому. Светлый мерзавец! Я выхожу из кустов, я думаю, как его обрадовать, а это романтическое создание удалилось в горе и печали. Кто бы мог подумать! Быстро удалилось. Сбежало!

— Исильмэ, не береди рану! Не испытывай мое терпение! Я — страшен в гневе! Не морочь мне голову кустами! Не выйдет! Как и тогда не вышло!

— Еще как вышло. Как вошло, так и вышло.

— Что вошло? — Аль Манриль рычал. — Что вышло?

— Эх, романтик… Мы с тобой что, цветы в долине нюхали? Что вошло он, видите ли, не знает. И даже не догадывается, что от этого может выйти. Милый, я тебе отрою секрет — от этого выходят дети. В нашем случае — один. Наш сын. Даэрос. Морнин?! Ой… А обещал вынести. Вот и верь вам Светлым!

Повелитель Темных опустил ведро. Вроде бы все было уже понятно, кроме одной детали — что там случилось с Послом? Ответственность за жизнь Посла с Амалироса еще никто не снимал.

Ведро вернулось на место:

— Ну, какой он? А? Ну, Исильмэ, любовь моя, не томи! Рассказывай! Какого роста?

— Ну, примерно вот такого…

— Как? Такой большой, ты шутишь?

— Морнин, очнись, сколько лет прошло?

— Ах, да. Ну, да. Признаю — я Светлый болван. Всё признаю! Исильмэ, я виноват. Рассказывай дальше. Как у него со способностями?

— Никак. Больше не спрашивай об этом. Никаких!

— А что он умеет… ну, без этого?

— У него весьма тонкий художественный вкус. Видишь? Вот эти серьги и ожерелье — это его работа. Прислал из Малерны. Прекрасно, правда?

— Ну, весь в тебя. Прямо-таки вышивает по металлу. Какой способный мальчик. И сероглазый. Я счастлив. Я хочу рассмотреть поближе! Я потрогаю, ладно?

— Морнин… Морнин, ожерелье осталось много выше. Аль Манриль, что ты себе позволяешь? Эй, Светлый! Чего ты добиваешься, чтобы я… сейчас… девочку хочешь? Светлый, ты не поздно очнулся? Нет?! Морнин! Ну, Светлый… Светленький…