Предавшие СССР

Что конкретного он не указывает. Но почти тут же начинает рассказывать о своих взаимоотношениях с, тогда командующим воздушно-десантными войсками СССР. Словно это и есть намёк на за кулисы.

Однако, показав двойственную позицию высокопоставленного руководителя МО СССР, он больше уделил рассказу о достоинствах. Правда, добавил: «Он был слишком тесно подключён к действиям ГКЧП, сам отдавал приказы о вводе войск в Москву, сам руководил военной стороной путча. И в то же время поддерживал нас».[954] В чем конкретно поддержал, не было сказано, а то что было написано, то это были мелочи.

Более о за кулисах у не говориться. Однако история с слишком мала для таких слов. Может быть, было другое?

Заметим, что и его окружение,[955] публично резко критикующее ГКЧП, не афишируя вело переговоры с ними. «В ночь на 21 августа у меня состоялось два или три разговора с, — вспоминал и тут же добавлял: „Разговоры были вполне спокойными. Я не почувствовал какого-то раздражения, более того, сказал, что надо искать выход из создавшегося положения…“.[956]

О своих переговорах с,[957][958] и[959] не скрываясь написал, правда, не уточняя количество звонков, их время и полного содержания.

5.13.10. Для подавляющего числа сотрудников КГБ весть о создании ГКЧП стала известна только 19 августа. «В одиннадцать утра сообщил своим заместителям и начальникам управлений КГБ, что в стране вводится чрезвычайное положение. Силами Третьего главного управления и Управления защиты конституционного строя началось формирование специальных групп для отправки в Прибалтику».[960]

Автор настоящей книги находился тогда в Красноярске и впервые услышал об этом из радиопередачи. Как относилась основная масса сотрудников КГБ к чрезвычайному положению? Готовы ли они были поддержать ГКЧП?

«Создание ГКЧП в конторе было воспринято по-разному. Кто-то замер, ощутив исходящий от него леденящий холод. Кто-то, напротив, стряхнул оцепенение и начал проявлять признаки активности. Им казалось, что наступают критические дни, способные вернуть все на круги своя. В коридорах слышались скрытые угрозы: „Мы им покажем!“ Впрочем, конкретно сказать, кому именно „покажем“ никто не мог. Было несколько тенденциозных фигур, раздражающих чекистов., Иванов, … Те, кто так или иначе своими речами задевали самолюбие чекистов. К относились противоречиво. К плохо».[961]

Люди в погонах готовы были выполнить приказ ГКЧП.[962] Исключения, разумеется, могли быть, но это было бы крайне незначительное число, не делающее погоды. Правда, в руководстве, сложившемся преимущественно из лиц, в психологии которых имелась одна мысль — как бы ещё повыше залезть, — были способные переметнуться в стан противников партии порядка (например,, ). Но даже они не пошли бы против приказа, если приказ отдали люди, способные приказывать.

Вот только решиться дать такой приказ никто не смог. Не было среди членов ГКЧП героев дня, в свою свиту таких людей старался не брать, и избавлялся от них (например, избавился от[963] ).

5.13.11. «Герои» нашлись в другом лагере. Разумеется, это были разные герое, герои — победители и герои-мученики.

Какая же революция (переворот) без героев!? Причём, желательно мёртвых. С последних спрос проще, нужно только сочинить подходящую биографию, расписать «подвиг», а мёртвые не подведут (не сделать больше глупых поступков, за которых их не то что в герои, но в худшую категорию не всегда примут).

Одним словом, закон жанра требует.[964] А раз требует, то героев находят. И нашли. Да не одного, а целых троих. Они погибли в ночь с 20 на 21 августа. В первое время было известно, что погибли они в ходе блокирования колонны бронетехники.

Эти смерти сыграли не малую роль в судьбе ГКЧП. Напомним слова а об утренней (21 августа) встрече членов ГКЧП : «Обсудили обстановку, ночное кровопролитие и пришли к выводу, что дальше рисковать нельзя и, потому решили прекратить деятельность Государственного комитета по чрезвычайному положению в СССР, выехать в Форос к, ещё раз доложить ему обстановку, попытаться убедить предпринять какие-то шаги для спасения государства от развала».[965]

Но,, похоже, недоговаривает. Дипломат и разведчик, а точнее чиновник со стажем, не говорит многого. уточняет: «И все-таки это были жертвы, которые отрезвили всех. Уже наутро под давлением своих заместителей маршал отдаёт приказ о выводе войск из Москвы.

Гэкачеписты, ещё вчера чувствовавшие себя уверенно под защитой стольких стволов, теперь оказались лицом к лицу со своей судьбой. Они в шоке».[966]

А вот здесь, похоже, уже не адекватно воспринимает принятое решение. В шоке гэкачеписты оказались, не потому, что из Москвы уводятся бронетехнику, а потому, что был дан такой приказ. явно начинает действовать вне рамок ГКЧП.