Предательство и измена. Войска генерала Власова в Чехии.

В одном лишь отношении выступление майора Дубова было принято с оговорками. Он был признан хорошим человеком, но недостаточно подходящим лицом для представительства и явно полуобразованным. В этом отношении он стал темой разговоров, главным образом, в среде бывших царских офицеров. Говоря по правде, это явление было не первым случаем, а несоответствующее представительство вообще было одним из слабых мест Движения. У обеих сторон, как немецкой, так и русской, сложилось такое мнение, что для следующего визита представителя РОА должен быть тщательно подобран такой человек, который был бы опытным пропагандистом непосредственно из окружения генерала Власова. С немецкой стороны, было высказано требование, чтобы следующий представитель не вращался бы преимущественно в кругах галлиполийцев, а посещал бы все эмигрантские группировки русской колонии в Братиславе. Наличие «нездоровых» тенденций в этом Союзе было подчеркнуто еще раз. Поразительным является то, что это требование исходило от его секретаря, которого органы СД рассматривали в положительном свете.

Исходя из всего этого опыта, итоги которому были подведены органами RSHA в Берлине, по рапортам адресованным этому учреждению, было выведено соответствующее заключение и следующим лицом, направленным в Братиславу, был не только опытный пропагандист, но сам начальник пропагандного отдела, состоявший как бы на должности министра иностранных дел в КОНР, ген. Георгий Николаевич Жиленков.

Его посещение носило характер установления дружественных и дипломатических отношений и одновременно оказания моральной поддержки авторитету Словацкого государства, сильно пострадавшему во время подавления восстания осенью минувшего года, и наличия на его территории немецких войск. Ген. Жиленкова сопровождал представитель Рейха СС-майор д-р Фридрих Бухардт, который занимал должность Зондеркомандо-Ост в штабе д-ра Крегера.

Его приезд в Словакию, несомненно, был самым крупным событием за годы жизни в эмиграции. Он не был эмигрантским генералом. Те иногда приезжали и уезжали, создавали организации по борьбе за освобождение русских земель, а в эмигрантской печати помещали поздравления по случаю православных праздников. Жиленков был генералом иного типа, таких каких в эмиграции до сих пор не было. Перед эмиграцией возникли также проблемы, которых она до сих пор еще не знала. В течение двадцати лет они жили в новой стране с родственным языком, без характерных признаков иностранца, как это случалось в иных местах. Многие из них заключили смешанные браки и в значительной мере ассимилировались. Вначале 1945-го года Красная армия начала занимать Восточную Словакию, а Подкарпатская Русь уже была утрачена. Осевшие в этих местах эмигранты снова превратились в беженцев. Когда же прийдет черед для тех, которые осели в Тренчине, Жилине, и когда они будут вынуждены покидать занимаемые ими должности инженеров на государственной службе и врачей в Братиславе? Беженцы с востока не оставляли никого в сомнении об арестах в Кошицах и Прешове. Безусловно, не у всех из них был интерес к вступлению в новую армию, которая создается для той цели, которая фактически уже утрачена в результате происшедших событий. Двадцать лет они жили в надежде вернуться на родину и теперь сомневались, хотят ли они в действительности вернуться в случае победы над коммунизмом. От нового генерала, союзника немцев, который формирует «миллионные армии», они хотели узнать: есть ли надежда на то, что мы сможем здесь остаться? Кто нам в случае катастрофы сможет обеспечить эвакуацию? В 1920-м году они были еще молодыми и могли свободно передвигаться по территории послевоенной Европы; в Югославии все они могли вступить в ряды Русского кадетского корпуса, в Чехословакии они могли получать стипендии для обучения в высших учебных заведениях и стать врачами, лесными и горными инженерами. В январе 1945 года для поездки из Братиславы в Вену или в Прагу требовалось разрешение от немцев. Получить это разрешение можно было лишь тогда, когда немецкое управление дало приказ об эвакуации, и когда никто на том месте, куда они намеревались добраться, их не ожидал. Теперь у них были семьи, какое-то имущество. Это уже не были молодые казаки с лампасами. Время изменилось, изменилось и мышление.

В такую атмосферу, в Братиславу прибыл ген. Жиленков 8-го января 1945 года. На вокзале его встретили представители словацкого правительства, германских учреждений, русские эмигранты и, конечно, представители печати. Отсутствовали только украинцы и казаки из группы ген. Глазкова. Но и эти две группировки позже начали приближаться к ген. Жиленкову. Они не могли оставаться в стороне навсегда. Больше всего гостем интересовались галлиполийцы.

В тот же вечер ген. Жиленков сделал доклад для приглашенных гостей и доложил о заданиях Освободительного движения. Прежде всего он передал собравшимся два приветствия, от ОДНР и лично от ген. Власова. В его выступлении не было ничего нового, чего бы слушатели не знали раньше. Более важные заявления были сделаны позднее.[62]