Предательства

Привычнее… Почему я ощущаю себя в своей тарелке только тогда, когда надвигается опасность?

— Туман редеет, — заметил Питер.

Это привлекло внимание Спиннинга. Он резко втянул в себя воздух и приподнял косматую голову. Хотя свежая кровь на его щеках успела запечься, он все еще походил на только что ожившего мертвеца. Лицо покрывали огромные синяки, один глаз сильно распух и почти закрылся. Глаза засияли — пустые белки из-под отекших век остались в прошлом.

— Полдень. Солнце в зените.

— И это значит, что Кристоф, наверное, не сможет снова прикрыть нас — он ведь днем прячется, — тихо сказал Грейвс, словно обращаясь только ко мне.

Хм. Теперь все ясно. Более или менее.Запястье болезненно задергало. Мне не хотелось снимать повязку, не хотелось даже смотреть на нее — еще свежо ужасное ощущение, как из тела вытягивают жизнь. Под четырьмя слоями одежды, грязи и сажи меня прошиб пот. Все чесалось и зудело, но это было лучше, чем изматывающая боль или лишенный третьего измерения мир вокруг.

— Не знал, что дампиры так умеют. — Дибс поскреб щеки обеими руками — пробивалась светлая щетина. На лбу размазалась грязь.

— Обычно не умеют. А сейчас до заката он совсем беспомощен. — Питер запрыгнул на поваленное дерево, покрытое крупными каплями росы, и оглянулся на меня. — Сколько он выпил?

Он имеет в виду, сколькоменя выпил Кристоф.Волна дурноты прошла через все тело и подкатила к горлу, принеся с собой привкус желчи. Остатки вяленой говядины прилипли к языку. Я заставила себя думать.

Он имеет в виду, сколько моей крови.

— Не знаю. — Я с отвращением засунула за щеку пережеванное мясо. — Это… это было ужасно.

— Да уж. Не сахар попасться кровососу любой масти. — Питер соскочил вниз. Остальные придвигались все ближе друг к другу, по мере того как рассеивался туман. Для кучки подростков, блуждающих в лесу, они вели себя на редкость тихо: не задев ни один лист, не хрустнув ни одной веточкой под ногами. Порой меня качало в стороны, и тогда Грейвс дергал меня за руку, чтобы помочь сохранить равновесие. — А если серьезно, сколько глотков он сделал?

Господи Иисусе.

— Т-три. Наверное. — У меня возникло странное ощущение где-то около сердца. Какое облегчение — почувствовать что-то еще, кроме душераздирающей пустоты.

— Ну это ничего. — Дибс с беспокойством поднял голову. — Хотя еще немного, и ты рисковала породниться с дамп…

— Тс-с! — Питер остановился. Все замерли. Грейвс успел придвинуться ко мне поближе. Большинство парней стояли, склонив голову набок, прислушиваясь. В облике вервольфа нет ничего собачьего, пока он не перевоплотится, но сейчас в такой позе каждый из них напоминал мне собаку с логотипа на старых бабушкиных пластинках. Нехороший смех звучал внутри меня. Я тоже прислушалась, в ушах стучала кровь, и тут жуткую тишину прорезал гул очередного вертолета.

В мое сознание на мягких кошачьих лапах прокралась одна мысль.

Так значит, кровосос любой масти? Я не знала, что дампиры пьют кровь. Выходит, если я выпью крови, мне будет доступно то же, что и Кристофу? И я смогу… то, что, как нам показалось, сделал он? Туман-то совсем не естественный.

Сергей тоже менял погоду: среди бела дня налетела тьма, сильнейшая пурга замела все вокруг. А Кристоф его сын.

От этих размышлений меня замутило. Одно дело — чувствовать, как все внутри тебя разрывается на куски, и совсем иное — причинить страдания другому. Значит, я и в самом деле из Истинного мира. Я такая же, как и те, за кем охотился мой папа.

Боже.Я содрогнулась. Грейвс сжал мои холодные, безвольные мокрые пальцы. Сейчас звук вертолета был другой, не похожий на тот, что был утром. Не знаю, как я это поняла, но…

Я почуяла грязь, аромат теплых духов и бесцветный запах насилия. В груди стало покалывать, словно медальон снова задрожал.

— Нас ищут, — прошептала я. Слова сами сорвались с губ. — Это враги.

Грейвс глянул на меня и открыл было рот — спросить, как я узнала. Дибс припал к земле, и, не успела я понять, что происходит, все остальные, кроме меня и Грейвса, последовали его примеру. Если бы не оцепенели колени, поддерживавшие меня в вертикальном положении, я бы стекла вниз бесформенной массой. Что-то проскользнуло в сознании, битым стеклом и сигаретным пеплом царапнув те нежные места, которые, оказывается, уже были изранены. Я вздрогнула и сильнее прижалась к плечу Грейвса. Он стоял неподвижно, как скала, вздернув голову. Туман рассеивался причудливыми завитушками, и внезапно сквозь вонь гниющей грязи до меня донесся аромат яблок. Он то приближался, то улетал прочь, вспыхивая и угасая, пытаясь накрыть нас защитным облаком.

— Продержится туман? — прошептал Дибс и посмотрел на меня, словно я знала ответ. У меня сжалось горло.