Предатель рядом

Эти невидимые глазу волны тревоги дошли, по всей видимости, и до Суровцева, потому что он, еще не видя Антона, тоже заинтересовался молодым человеком. Он медленно прижался виском к боковому стеклу арендованной «Короллы» и с деланным равнодушием оценивал подиумные способности приближающегося к дому парня. Таможенник вышел из машины в тот момент, когда к ней подошел Антон. Ни слова ни говоря, словно сговорившись, они действовали быстро и слаженно.

— А теперь ноги в руки, рысью — марш, — тихо пробормотал Антон. — Направляясь домой, покупать беляш и жрать его на ходу не станешь. Дома тебя всегда должен ждать горячий обед, если ты женат, или продукты из холодильника, если ты холост. Но когда ты весь в делах и дом для тебя не дом, а съемная квартира, тебя в нем вообще ни то, ни другое ждать не будет.

В этом отношении Суровцеву можно было верить на слово. Его холостяцкий стаж не обещал прерваться в ближайшее время.

Когда они появились из-за угла дома, за парнем уже закрывалась дверь подъезда. Того самого, третьего…

— Не слишком ли много совпадений… — прошептал Антон, рысцой приближаясь к заветной двери.

— Никаких совпадений, — усмехнулся Суровцев. — Все совпадения оказываются четко продуманными шагами. Ладно, замолчали…

Дверь входную с дверью квартиры разделяли какие-то пять метров. Заходили они внутрь жилища уже втроем. Толчком бросив парня на дверь ванной, Антон быстро провел по нему руками. Не бог весть какой шмон, но теперь хотя бы ясно, что обреза, как у Перца, у него нет. За спиной сыщика УСБ Суровцев закрывал дверь и щелкал замками. Прошло уже пять или шесть секунд с того момента, как пришедший домой молодой человек получил удар в спину и влетел внутрь. Но он до сих пор не издал ни единого звука. Словно все трое работали по одному, утвержденному ранее сценарию.

Только сейчас, положив ладонь на спину хозяина квартиры, Антон уловил мелкую дрожь, что била парня. В этот момент Копаев подумал, что произошла ошибка и этот, совершенно безвинный парень, студент какого-нибудь политехнического вуза, чувствует себя жертвой в руках квартирных разбойников. Но ошибки быть не могло — адрес назван барменом Моней.

Ожидая, пока Суровцев закончит тщательный досмотр парня, Антон продолжал проворачивать в голове неприятные мысли. А если этот парень — вовсе не связной Перца, а просто клиент, обидевший Моню?

— Антон… — каким-то нехорошим голосом позвал Суровцев Копаева. — А ты знаешь, почему у нашего мальчика ручки трясутся? У нас абстинентный синдром.

Втолкнув молодого человека в комнату, они вошли следом. Только сейчас Антон как следует разглядел задержанного. Парень был слегка бледен, взгляд странный, руки шаловливые. Типичный образчик российского наркомана в фазе жутчайшего депресняка.

— У нас ломка, — еще раз констатировал, словно наслаждаясь этими определениями, таможенник. — Наркоты в карманах я не нашел, однако наркоман вернулся в квартиру, где у него нет телефона. О чем это говорит?

— Это говорит о том, что наркотики у нас хранятся дома, — пояснил Копаев и толкнул парня в сторону дивана. — Ты сядь, успокойся. Я правильный вывод сделал? Дома наркотики? Дома. Потому что ни один наркоман не вернется в дом, в котором нет ни гранулы дури. Конкретный швах начнется минут через сорок, не больше. И утырок это знает. Зачем же он шел домой, а?

Дотянувшись до кармана, парень вынул пачку сигарет, достал одну и стал крутить ее, разминая табак. Человек, курящий «Честерфилд», никогда так не сделает, потому что в этом нет необходимости. Так разминают и набивают папиросы. Всему виной — нарушенная контактная связь между сознанием и поступками. Ее уничтожил героин. От марихуаны руки не трясутся и голова такой пустой не бывает…

— Представься, наркуша, — посоветовал Суровцев, зависнув в позе американского копа над сидящим наркоманом.

— Голобоков Владимир Семенович, — хрипло и сдавленно заговорил тот. — Статья двести двадцать восемь, часть третья ука эрэф…

Антону стало совершенно ясно, что депрессия вошла в заключительную стадию. Даже не справившись о причинах нападения и лицах, его совершивших, молодой человек тут же забубнил камерный рапорт, который зэк в тюрьме должен проговаривать мгновенно, едва к нему обратится кто-то из администрации. С ним началось самое страшное из того, что может произойти с закоренелым наркоманом. По всему его телу разлились боль и ощущение того, как выворачиваются суставы. Заглушая эту боль, молодой человек сначала теребил пальцы, потом стал похрустывать запястьями. Когда же через десять минут разговора ему стало совсем невмоготу, он повалился боком на диван и, уже не стесняясь незваных гостей, стал наматывать на себя сбитое в центре лежбища одеяло и простыню.

— Суровцев, он действительно не мог просто так прийти сюда, зная, что через четверть часа у него начнется ломка. — Антон поводил по комнате цепким взглядом. — И если наркотики в квартире, он не стеснялся бы нашего присутствия. Но он хоть и воет, но не бросается в ту сторону, куда должен бросаться уже давно! В сторону, где спрятана доза. О чем это говорит?