Предатель крови

Годами Лисил заливал вином кошмарные видения, мучась мыслью о том, какая участь постигла отца и мать, когда он бежал от первой своей жизни. Магьер обнимала его ночами, слышала, как он бормочет и содрогается во сне. Потом в Беле анмаглахк по имени Сгэйль дал Лисилу смутную надежду, что по крайней мере его мать жива. Позднее Лисил решил узнать и что стало с отцом.

Он вернулся сюда — и сбылись худшие его страхи, порожденные чувством вины. Этой ночью, в усыпальнице последняя надежда Лисила умерла быстрее, чем его последняя жертва.

— Пока что лучше оставить его в покое, — вслух сказала Магьер. — Дармут мертв.

— Да, Эмель мне сказал. Вы сделали все, что могли, но я и представить боюсь, каково пришлось Лисилу — пытаться спасти человека, который изуродовал всю его жизнь… и потерпеть поражение.

Магьер уставилась в огонь, стараясь не смотреть на Винн. Кое-что от нее все-таки придется скрывать. Она никому не сможет рассказать, что на самом деле произошло в усыпальнице.

Кори и Хеди настелили оставшиеся одеяла внутри палаток, а Эмель подошел к Магьер и Винн. Магьер никогда не испытывала особого пиетета перед лощеными аристократами, но барон Милеа, несмотря на свое дворянское высокомерие, был человеком стоящим. Быть может.

— Я хочу попросить, чтобы вы отвезли Кори и Хеди на север, — тихо проговорил он. — Во владения лорда Гейрена. Его люди знают нас, и они не откажутся взять под свою защиту Хеди и девочку.

Магьер отстранилась от Винн, снова села на бревне.

— А как же ты?

— Я остаюсь. Ты разумно поступила, что оставила Омасту в живых. Я постараюсь заставить его меня выслушать.

— Ты спятил? — воскликнула Магьер чуть громче, чем следовало. — Да он прикажет тебя казнить, едва увидит!

— Не думаю. Лорд Гейрен сейчас в Веньеце. Он славный парень, хоть и слишком молод, и мы оба можем засвидетельствовать, что Омаста — сын Дармута. Большинство солдат сейчас будут отчаянно искать себе вождя — того, кто сможет с полным правом объявить себя наследником Дармута. Если действовать быстро и хладнокровно, нам, быть может, удастся избежать гражданской войны и выстоять против внешнего врага.

Винн села прямо.

— Омаста — сын Дармута? И сколько человек знают об этом?

— Немного, но вполне достаточно. Почти все офицеры.

— Будь осторожен, Эмель, — предостерегла Магьер. — Позаботься о том, чтобы Омаста узнал все это прежде, чем ты перед ним появишься. Думаю, он будет лучшим правителем, чем его отец… И тогда вам, возможно, удастся предотвратить смуту.

Она поглядела на Лисила, гадая, слышал ли он их разговор.

— Вам обоим нужно поспать, — решительно сказала она. — Эмель… ты, Хеди и Кори устроитесь в одной палатке. Мы займем другую. Иди спать, Винн. Мы скоро к тебе присоединимся.

Винн кивнула и, оставив Магьер одеяло, вслед за Эмелем пошла к палаткам.

Магьер еще долго сидела у костра, не сводя глаз с Лисила. Наконец она встала и пошла к лесу. Когда она проходила мимо Мальца, который все расхаживал по границе лагеря, пес заскулил и тихо гавкнул дважды. Магьер присела на корточки, обвила руками его шею и уткнулась лбом в его косматый лоб.

— Знаю, — прошептала она. — Ты, как Лисил, сегодня потерял Гавриела и Нейну.

Малец вырвался и звонко пролаял: — «Нет!»

Магьер не знала, как заставить его смириться с потерей. И как помочь Лисилу справиться с горем.

Она встала и направилась к дереву, под которым он сидел, обошла его, чтобы заглянуть в лицо человеку, которого любила, но, похоже, совсем не знала. Знала только то, что, когда раны Лисила кровоточат, она сама истекает кровью.

Она села рядом с ним, протянула руку, ладонью коснувшись щеки Лисила, затем придвинулась ближе и вынудила его повернуть к ней лицо. И бережно дотронулась до свертка, который он прижимал к груди.

— Мне так жаль, — прошептала она, — так жаль…

Лисил задрожал и вдруг, не говоря ни слова, уткнулся лицом ей в шею. Магьер ощутила, как по ее коже поползли, стекая за ворот, теплые ручейки его слез.

* * *

Малец смотрел, как Магьер обнимает за плечи Лисила, как полуэльф, прижавшись к ней, мелко и часто вздрагивает. И в нем все сильней разгорался гнев, направленный на одно-единственное имя, которое огненными буквами запечатлелось в его памяти.

Бротандуиве… Бротан… старший из двух анмаглахков, с которыми они столкнулись в усыпальнице.

Малец мог вызвать в памяти любое когда-либо подсмотренное им воспоминание, ярко и четко воскресить его в сознании владельца. Тот самый, примитивный, конечно, способ общения (или воздействия), который вызывал такое бешенство у Лисила. Однако же пес не мог показать воспоминания одного человека другому. А в памяти Бротана обнаружилось столько интересного.

Впервые за все время Малец от всего сердца пожалел, что не наделен даром речи. Эльфийский язык, конечно, более утончен и удобен, чем белашкийский, но псу так много надо было рассказать! И слишком многое зависело от того, как сумеет перевести его рассказ Винн. Даже для того, чтобы вкратце рассказать правду, Мальцу пришлось бы ночь напролет молотить лапой по «говорильной коже».

Бротан толкнул Лисила на убийство с помощью лжи.