Предатель

— Вы превращаетесь в дорогое удовольствие. — Он должен был принять решение: либо он сейчас пустит этому копу пулю в лоб, либо возьмет его на работу. Как там говорил Линдон Джонсон? Лучше иметь дома врага, который будет гадить на улице, чем иметь врага на улице, который будет гадить в доме.

— Я для вас ценное приобретение, — сказал Ривера. — В конце концов если я буду работать у вас, то уже не смогу передать свои улики в департамент, не скомпрометировав себя. По-моему, взяв меня на работу, вы будете в безопасности, а сто пятьдесят тысяч в кинобизнесе деньги небольшие.

— Конечно, — сказал Майкл. — В кинобизнесе пределом может быть только небо. — Он принял решение. — Договорились, Рик. Когда вы выходите на работу?

— Да хоть завтра, — сказал Рик. — Я оформлю бумаги об увольнении, как только мы подпишем контракт.

— Я кое-что смогу подготовить уже сегодня, — сказал Майкл.

— Еще бы я хотел что-нибудь получить вперед, просто чтобы окончательно закрепить нашу сделку, — сказал Ривера. — Что вы скажете о двадцати пяти тысячах наличными? Давайте назовем это премией по поводу подписания контракта. С этой суммы я не хотел бы платить налогов.

— Думаю, это можно организовать, — сказал Майкл, пожав ему руку. — Почему бы вам не явиться завтра около пяти, у меня уже будет контракт. Вы сможете приступить к работе, как только уволитесь из полиции.

— Отлично, — сказал Ривера. — Как сказал Богарт Клоду Рейнсу, «это будет началом прекрасной дружбы».

Они снова пожали друг другу руки.

— Я надеюсь на то, — сказал Майкл. «До того момента, когда ты будешь мертв», — подумал он про себя.

Глава 35

Майкл втиснулся со своим «поршем» во второй ряд и свернул с бульвара Сансет на Стоун-каньон. Он посмотрел на Ванессу, которая молча сидела рядом.

— Слушай, сегодня вечером вроде праздник; ты не могла бы сделать усилие и немного улыбнуться?

— Что за праздник? — угрюмо сказала она.

— Черт возьми, «Ночи Даунтауна» получили Оскара в номинации «картина года»! Неужели тут нечему радоваться?

— Да, особенно Кэрол Джеральди! В моей роли. Этот приз могла получить я.

— Ты меня в этом упрекаешь? Из картины тебя выкинул не я, а Чак.

— А я слышала, — сказала она сквозь зубы, — что все было по-другому.

— Черт побери, я не знаю, о чем ты говоришь. — Они проехали мимо отеля «Бель-эр» и уже почти подъезжали к дому Голдманов.

— В Бистро-гарден я случайно наткнулась на Чака, — сказала она. — Ты даже не говорил мне, что он здесь.

— Чак? Отлично. Этот идиот пустил на ветер три четверти миллиона, которые принесла ему картина, и превратился в наркомана. Интересно, откуда у него взялись деньги на Бистро-гарден?

— Если хочешь знать, он очень хорошо выглядит; он только что вышел из больницы и, кажется, живет припеваючи.

— Молодец, я рад это слышать.

— Ты не сказал мне, что купил у него сценарий.

— Я этого никому не говорил, я еще над ним работаю.

— Кажется, он считает, что ты его как-то обманул.

Майкл резко ударил по тормозам, и машина с визгом остановилась.

— Обманул его? Давай я расскажу тебе, как было на самом деле. Чак пришел ко мне и сказал, что страшно нуждается в деньгах; он промотал все, что ему дали «Ночи Даунтауна» и оказался перед лицом кредиторов и торговцев наркотиками. Я дал ему двести тысяч долларов за его сценарий, даже не прочитав его, потому что я уважаю его талант и хотел ему помочь. Как ты думаешь, найдется на земле другой человек, который столько для него сделал?

— Еще он рассказал мне, как ты привел в картину Кэрол Джеральди и как меня выкинули.

— Хорошо, я тебе скажу всю правду. Однажды во время репетиций Чак подошел ко мне за ланчем и сказал, что, по его мнению, ты можешь завалить эту роль, что ты для нее не подходишь. Я ответил, что, по моему мнению, ты не идеально подходишь для роли, но ты достаточно хорошая актриса, чтобы вытянуть ее. Он настаивал на том, чтобы найти для этой роли кого-нибудь другого; он был режиссером, и я не мог всерьез с ним спорить, так что мне пришлось разыскать Кэрол Джеральди; она была тогда в бедственном положении, и я убедил Чака взять ее. Я едва тебя знал; в то время ты ничего для меня не значила, а режиссеру нужна была другая актриса. Если Чак рассказал тебе по-другому, то он лжет.

Ванесса не отвечала.

Он повернулся, обнял ее за плечи и заглянул ей в глаза.

— Послушай меня, — сказал он. — Я привез тебя в Голливуд, я дал тебе роль в «Тихих днях», которая может перевернуть всю твою жизнь, ты будешь играть с одним из лучших актеров мира. Я поселил тебя в прекрасной квартире, я взял в свои руки твою карьеру, и я плачу тебе пять тысяч в неделю. Я сделал все это, потому что верю в тебя как актрису и люблю тебя, а в награду получаю то, что ты злишься на меня за то, что режиссер выбросил тебя из роли, которая тебе не подходила, и дал ее актрисе, которая сделала ее достойной Оскара. — Он перегнулся через нее и открыл дверцу машины — Ванесса, настало время решать — хочешь ты быть со мной или с Чаком Пэришем. Или выходи и ступай своей дорогой, или закрой дверь и извинись передо мной.