Предания, сказки и мифы западных славян

Я видела мужа на бреге Белины,
праотца славных князей,
шел он по пашне за плугом старинным,
среди родимых полей.

Тут появились послы от собранья,
пахаря князем назвав,
дали златые ему одеянья,
поле он бросил, не допахав.

Плуг положил и волов отпускает:
«Откуда вы вышли, вернитесь туда!»
Бич и кнуты в поле он оставляет,
пусть их сокроет трава и листва.

И волы ушли в недалекие горы —
и ныне в следах их стоит вода;
а кнутовища, вросшие в долы,
оборотились в три буйных куста.

Они и цвели, и плодоносили,
но только один плод вполне созрел,
другие упали на землю бессильно,
и прорасти ни один не сумел.

Слышьте и знайте – сильное слово
в душах людских пусть вечно живет:
время благое вернется снова,
когда и мертвая ветвь оживет.

Обе те ветки в цвету благородном
снова воспрянут, все шире, сильней,
вдруг, к удивлению разных народов,
плод принесут от прастарых[5] корней.

Приидет князь, облаченный в злато,
чтобы вернуть старый долг свой вдруг,
и миру явит из пыли и праха
Пржемысла изъеденный ржавчиной плуг.

Волы с высокой горы вернутся
и снова будут в плуг впряжены,
поля недопаханные проснутся,
зерном золотым станут пашни полны.

Весна засияет, прогонит ненастье,
и зацветет буйно колос златой,
с ним расцветет на земле этой счастье,
старая слава взойдет над страной.

* * *

Скалу я видала над бурной рекою,
а на скале Крока замок златой;
около замка цветущий весною
Княгини Либуши сад молодой.

В подножии замка домик свободный —
купальня княгини стоит на воде;
княгини я видела лик благородный
платье сияло, все в серебре.

У входа стояла купальни любимой,
глядя в мутный речной поток,
читала слова там, тревогой томима,
что посылает стране ее рок.

«Вижу пожары, кровавые битвы,
острый меч, что тебя проткнет,
вижу беду, поруганье, молитвы —
духом не падай, мой милый народ!»

Тут ей две девы, стоящие сбоку,
подали колыбель золотую;
поцеловала ее – и потоку
бросила дар во глубокие струи.

Слышьте и знайте Либушино слово —
слышала я ее вещий глас:
«Спи тут, ложе сына, когда-то снова
я позову тебя, будет час!

Из темного лона глубокого моря
поднимется новый мир молодой;
широкие липы отцова подворья
распустят душистый свой цвет золотой.

Грусть всю смоет поток весенний,
из ночи родится ясный день:
народ, что славен был когда-то,
новой славы узнает ступень.

Тут на свет Божий из пропасти водной
наверх золотая кроватка всплывет,
и, повинуясь судьбе предреченной,
народ, как младенец, на ней отдохнет».

* * *