Предания кельтов Бретани

Отдельно нужно рассказать о «Балладе о Сколване». Она стала известной в Бретани и за ее пределами в основном благодаря упомянутой выше книге Т.Э. де ля Виллемарке, в которой есть песня «Янник Сколан». Она рассказывает сначала о том, что был пойман и повешен великий грешник по имени Янник Сколан, совершивший невероятные злодеяния, а потом — о возвращении души преступника из чистилища. Многие не верили, что эта красивейшая песня была создана бретонским народом. Знатоки кельтской поэзии Британских островов утверждали, что де ля Виллсмарке сам сочинил песню «Янник Сколан», а вдохновила его знаменитая валлийская поэма, записанная в конце XII века[4]. Валлийского грешника зовут Исколан, и осужден он на пребывание в пекле за те же прегрешения. Действительно, можно было бы поверить, что просвещенный де ля Виллемарке, который прекрасно знал валлийскую поэзию, мог переиначить древнюю поэму, чуть-чуть изменив имя ее героя на бретонский лад. Но совсем недавно, в конце двадцатого века собиратели фольклора услышали от пожилых бретонских крестьян народные версии песен, которые ранее считались сочиненными но образцу валлийских. Среди них — и песню о Сколане, вполне похожую на ту, что опубликовал де ля Виллемарке. Трудно предположить, что деревенские старички и старушки, образование которых в лучшем случае ограничивалось несколькими классами местной школы, держали в руках сборники древней валлийской поэзии! Вполне можно утверждать, что легенда о Яннике Сколане, Сколване, или Исколане зародилась давным-давно, возможно, еще тогда, когда предки современных бретонцев жили на острове Британия, а потомки бриттов сумели сохранить ее на протяжении более чем тысячи пятисот лет. И можно только пытаться представить себе, сколько поколений хранило древнюю песню, постепенно изменяя ее, пока она не превратилась в «Песню о Сколване», которую Жеф Филипп записал от Жана-Луи Ролана…

* * *

Пролистав данный сборник, читатель может немало удивиться тому, что некоторые бретонские сказки на первый взгляд вроде бы не имеют никакого отношения к самой Бретани, ведь начинаются они словами: «Давным-давно, лет триста назад, или что-то около того, жил во Франции король». Или: «Давным-давно жил во Франции король и было у него три сына…» Почему же действие сказок, в которых упоминаются истинно бретонские персонажи, такие, как Мерлин, например, вдруг переносится в Париж?

Ответ мы находим в наших русских сказках, многие из которых начинаются так: «В тридевятом царстве, в тридесятом государстве…» Ведь еще не так давно, в начале века (а кое-где — и до второй мировой войны), жители Бретани, особенно ее западной части, редко выезжали за пределы родной деревни — разве что выбирались в ближайший городок на ярмарку — и лишь немногие могли похвастаться, что бывали в дальних краях. Те, кто в поисках заработка добирался до Парижа, гордились этим всю жизнь, будто побывали в волшебном царстве. Неудивительно, что необыкновенные, из ряда вон выходящие события, по мнению бретонских крестьян, могли произойти только там, в Париже, в городе, где можно грести золото лопатой — стоит только лопату в руки взять.

Видимо, по той же самой причине бретонцы в своих сказках очень часто описывают путешествия в разные страны, причудливые и загадочные, но, что удивительно, со знакомыми каждому названиями. В самом деле, куда бы ни заводила сказочного героя дорога — в Австрию, Венгрию, Италию или Испанию, или даже Россию — каждый раз он попадает в волшебную страну, где водятся чудовища, великаны и драконы.

Откуда берутся сказки и легенды? Конечно же, если спросить об этом крестьянина, он, скорее всего, ответит: «Я слышал эту сказку от отца, а гот — от своего отца…» След сказки исчезает в глубине веков. И из глубокой древности волшебная сказка доносит до нас отголосок древних обычаев, порой забытых историей. Исчезли языческие обряды, канули в лету многие мифы, а сказка продолжает жить. Сказку, так же как и всяческие поверья, часто отождествляют с народной фантазией, но ведь она — не только воображение, но и намять народа.

Другое дело, что мы не всегда знаем, как эту память расшифровать. Никто сейчас точно не может сказать, кто и зачем поставил на земле дольмены и менгиры — колоссальные мегалитические памятники. Об их происхождении и предназначении можно только догадываться. В народных поверьях на этот вопрос есть ответ — их поставили феи или всеведущий Мерлин. Просто выдумка? Фантазия? Или, может быть, ключ к разгадке тайны, которым мы не умеем воспользоваться? Ведь часто оказывается, что за якобы очевидной выдумкой стоит не что иное, как история, забытая и никем не записанная. Никто уже не помнит те времена, когда девушек действительно отдавали в жертву «змею», чтобы обеспечить хороший урожай и процветание народа, а сказка сохранила отголосок этого обычая. Никто не помнит те времена, когда царство наследовал не сын, я зять короля, а вот сказка помнит.