Предан до самой смерти (сборник)

 — На прошлой неделе мы как раз подтрунивали над ним по поводу этой шляпы, — продолжал Мероултон. — И он заявил, что купил бы новую, но дешевле, чем продают Грины. Он полагал, что шляпы слишком дороги.

 — Прекрасно, — заметил Кэллаген. — Очень хорошо.

 Он затушил окурок, долго кашлял, потом спросил:

 — Предположим, убийство ещё не совершено и старый чудак ещё жив. Кто, по-вашему, больше всего хотел бы его убить?

 Вилли не колебался ни секунды.

 — Беллами. Я бы не поручился за Беллами. Он ненавидел старика, проклинал его… даже больше Цинтии!

 — Я это никому бы не рассказывал, — усмехнулся Кэллаген. — Но все же, почему Цинтия ненавидела старика?

 — Причин хватало. Август был ужасный тип: взбалмошный, циничный, иногда просто дьявол во плоти. Он устроил матери Цинтии сущий ад, погубил её жизнь, куражился над ней, как дьявол. Ни над кем он так не измывался. Беллами ненавидел его до безумия. Он первый, на кого бы я подумал. К несчастью, нет и тени сомнения, что он не виноват. Прошлым вечером около десяти все четверо явились в наш клуб и пытались получить от меня гарантию на заем под часть состояния дядюшки, которая должна будет отойти к ним по завещанию. Заявили, что могут раздобыть денег, если компания «Эстейт Мероултон», которой я руковожу, удостоверит завещание и застрахует заем под их будущее наследство. Нет надобности говорить, что я отказал. Пол, Персиваль и Джереми отбыли на очередную ночную охоту, а Беллами ( так мне дано было понять ) отправился к любовнице.

 — И где она живет? — осведомился Кэллаген.

 — Кажется, у неё маленькая квартирка на Гордон Сквер.

 Кэллаген кивнул.

 — Итак, у всех них — алиби. У всей чертовой шайки…

 Он снова закурил.

 Мероултон встал и выглянул в окно. Кэллаген подумал. что плечи у него обвисли, он выглядел измученным.

 — Да, круто, — подумал Кэллаген. — Довольно круто для верного влюбленного. Американцы бы назвали это смертельной западней. А Вилли воспринимал все довольно спокойно. Правда, такого сорта люди всегда и все воспринимают исключительно спокойно.

 Мероултон повернулся к нему.

 — Что вы собираетесь делать, мистер Кэллаген? Что намерены предпринять?

 Кэллаген отодвинулся от стола и сунул руки в карманы.

 — Вы должны понять, что моя работа очень дорого стоит, мистер Мероултон. Обходится в большие деньги. Конечно, вы проявили немалую щедрость, но операции такого типа стоят очень дорого.

 Ноздри Мероултона раздулись.

 — Сколько вы хотите еще?

 — Думаю, мне понадобится ещё по крайней мере три сотни. Тогда я почти со стопроцентной гарантией смогу выполнить свои обязательства.

 Кэллаген достал новую пачку «плейерс».

 Мероултон подошел к столу, открыл выдвижной ящик, вытащил пачку банкнот, отсчитал тридцать десятифунтовых купюр и подтолкнул их через стол.

 Кэллаген их забрал и уложил в карман. Потом сел.

 — Теперь послушайте, мистер Мероултон, — начал он очень мягко. — Давайте сделаем так, чтобы между мной и вами не осталось недомолвок. Я знаю ваши чувства к девушке, и я всецело на вашей стороне. Я сам влюблялся — тут он улыбнулся — и это чувство мне знакомо.

 — Сейчас очень многое зависит от шляпы, той синевато-серой шляпы, которую обычно носил Август, от той единственной, неподражаемой шляпы. Теперь, я полагаю, полицейские собираются найти эту шляпу у него дома. Прошлой ночью на нем её не было. И нам это только на руку, так как никто иной. как мистер Вилли Мероултон может подтвердить, что на прошлой неделе старик заявил о намерении купить себе новую шляпу и добавил, что не хочет покупать её у Гринов на Дувр Стрит — там слишком дорого. Отлично. Но если это так, он мог купить её где-нибудь в Лондоне — неизвестно где, просто в случайном магазинчике.

 — Этим преотличнейшим обстоятельством мы можем воспользоваться, — Кэллаген подобрал свою шляпу. — Ничего не предпринимайте, мистер Мероултон, и ни о чем не беспокойтесь. Я забегу на днях, смогу вам что-то доложить. Теперь будьте любезны сказать две вещи. Прежде всего, где живет Беллами?

 — У него квартира на Пойнтер Ньюс в Челси со стороны Эмбанкмент, номер 12.

 — Я думаю зайти перекинуться с ним парой слов сегодня днем, — заявил Кэллаген. — Что-то вроде дружеской беседы. Да, между прочим, этот разговор был между нами, его желательно забыть. И ещё одна вещь, которую мне хотелось бы знать: когда вы с мисс Цинтией намерены пожениться?

 Мероултон недовольно покосился на него.

 — Какое это имеет отношение к делу? Если хотите знать, мы храним наши планы по этому поводу в тайне и не оглашаем ни при каких обстоятельствах. Август Мероултон был категорически против самой мысли о замужестве Цинтии. Это стало источником всех неприятностей. Он требовал, чтобы она всегда была при нем, вела хозяйство — наподобие бесплатной экономки — и слушала весь день вздор, который он несет.

 Он встал.

 — Что касается моих чувств, я хотел бы жениться немедленно. Чтобы она была уверена, что у неё есть хоть один настоящий друг.

 Кэллаген всем видом изобразил печальное сочувствие.