Предают только свои

– Точно не знаю, товарищ полковник. Слышал только, что мой дед родом с Алтая, и известен он был тем, что с самого раннего детства мотался со своим отцом по тайге, искал Золотой корень. Как и его дед – тот тем же промышлял. Золотой корень – он еще называется Родиолой розовой. Отсюда, видимо, и фамилия. А потом одну букву при выдаче паспорта в милиции по ошибке или по неграмотности сменили, так и осталась фамилия Радиолов. А та радиола, на которой музыку играют, как я понимаю, здесь ни при чем…

– Понятно, – наклонил голову Черноиванов. – У меня был знакомый художник в Таджикистане. Фамилия у него была Липанс, родом он откуда-то из Прибалтики… Когда паспорт менял, ему написали – Липан. Художник возмутился, а ему ответили, что он там, у себя в Прибалтике, был Липансом, а здесь, дескать, должен быть Липаном, вот и все. И этому, сказали, должен радоваться, а то могут что угодно написать. И предложили ему фамилию Ослов. Липанс забрал свой паспорт и с тех пор носит фамилию Липан^[19]…

«Волкодавы» вышли, сели в машину в прежнем порядке и быстро доехали до своей палатки, где оставшиеся бойцы уже легли, хотя еще не спали. Только один лейтенант Крамолов не ложился и даже не раздевался, а задумчиво сидел над шахматной доской, играя, видимо, за неимением соперника, с самим собою. Так лейтенант, взяв на себя снова обязанности дневального, дожидался прибытия командира и тех, что ушли с ним. Вернувшиеся вели себя тихо, без разговоров разоблачились и легли спать. Младший сержант не забыл на ночь поставить заряжаться несколько аккумуляторов, которые вскоре могли ему понадобиться в работе. А что ему могло понадобиться, кроме него не знал никто.

Закрывалась палатка изнутри. Крамолов, когда все улеглись, застегнул клапан и лег уже последним. В закрытой палатке дневального можно было не оставлять. Тем более что между палатками постоянно ходили патрули морских пехотинцев…

Радиолов проснулся не первым. До него поднялся и принялся шумно умываться, фыркая от прохладной воды, старший лейтенант Ласточкин. От этих звуков капитан и открыл глаза, чувствуя, что свои законные четыре часа он поспал и выспаться успел. Тут же стали подниматься и другие «волкодавы». Только одному младшему сержанту Сеголетову выспаться, похоже, не удалось, но он никогда не служил ни в ЧВК «Волкодав», ни в спецназе и не имел навыков четырехчасового сна. Потому офицеры дали младшему сержанту поспать еще хотя бы час, впрочем, не особенно заботясь о том, чтобы соблюдать тишину. Кто спать хочет, тот будет спать в любой обстановке.

Когда время подошло, Радиолов подошел к спящему и просто положил руку ему на плечо. Сеголетов сразу повернулся на спину и посмотрел на капитана:

– Уже пора?

– Да. Подъем. До завтрака на «полосе разведчика»^[20] с тобой позанимаемся. Будешь учиться правильно ползать…

Собрался младший сержант, к удивлению Радиолова, даже весьма быстро. Вместе с командиром и младшим сержантом на «полосу разведчика» пошел и лейтенант Карошко. То ли потренироваться решил, то ли пожелал помочь командиру, как самый физически развитый из бойцов группы, хотя физически, пожалуй, все были развиты, правда, каждый по-своему.

Еще накануне, из окна автобуса, капитан Радиолов оценил местную «полосу разведчика». На его вкус, здесь многого не хватало, хотя было кое-что и лишнее, с точки зрения офицера спецназа ГРУ. Например, капитану казалось излишеством наличие четырех удлиненных ям с водой. Но для морских пехотинцев это было, скорее всего, необходимым препятствием, поскольку десантируются они обычно в прибрежной полосе сразу в воду, а бегать по воде намного труднее, нежели по сухому участку. Но скорость преодоления водного участка во многом определяет возможность остаться при десантировании в живых. Даже из автобуса было видно, что ямы неглубокие. Группа морских пехотинцев, что тогда там занималась, преодолевала ямы на скорости, в самых глубоких местах погружаясь максимум по грудь, и это самые невысокие бойцы. При этом, как заметил Радиолов, все без исключения старались держать руки высоко над головой, а в руках зажимали оружие. Это скорее было инстинктивным движением, идущим от желания не замочить автоматы, хотя автоматы Калашникова воды не боятся. Капитан слышал много рассказов о том, как еще во время войны во Вьетнаме высаживались с вертолетов американские морские пехотинцы. Высаживались рядом с залитым водой рисовым полем, где работали вьетнамские крестьяне из ближайшей деревни. Не обращая внимания на крестьян, «зеленые береты» проходили прямо через поле и поднимались в горы. А крестьяне тут же доставали из-под воды автоматы и шли в преследование. Вода никак не сказывалась на боеспособности оружия. Необходимо было только наклонить ствол, чтобы слить из него воду, и все.