Предают только свои

– Почему ты считаешь, что в Сирии одним только «волкодавам» место отведено! Я и не знаю даже, кто прилетит, в каком количестве, с каким заданием! Может, вообще группа не из ЧВК. Мне же заранее этого не сообщают… Короче, я сейчас у начальника штаба сижу. Судно уже пришло, встало под разгрузку. Как на склад выгрузят опечатанный контейнер, мне сообщат, я за тобой заеду. В мою машину вы все не поместитесь, значит, вызывай свой микроавтобус. Поедем на склад…

– Вы бы сначала столовую посетили. Здесь готовят русские для русских. Это не в сирийской армии, где даже после офицерской столовой приходится три литра воды выпить, чтобы перец разбавить. Рекомендую здешнюю столовую весьма даже настоятельно. И по ценам приемлемо. Намного дешевле сирийской офицерской, раза в три, по моим прикидкам.

– Пожалуй, ты меня уговорил, Алексей Терентьевич. Ведь мне позвонить и в столовую смогут…

– Конечно. А мы подождем, мы не гордые. У нас в группе еще несколько шахматных партий не окончено. Бойцы доигрывают. Доиграют, новые партии начнут…

– Ладно. Уговорил. Ждите… Дело, в самом деле, не настолько уж срочное. Нам скоро, правда, в Хмеймим выехать нужно. Но когда туда прибыть – это тоже вопрос не конкретный. Груз к тебе придет только завтра ночью. Можем и утром выехать. Дневная дорога безопаснее.

– Мне говорили, до Хмеймима только час езды по дороге вдоль моря.

– В мирное время, когда дороги были целы, за час можно было до Латакии^[16] добраться. Сейчас их где-то разбомбили, хотя рядом с морем это и редкость, а ремонтировать-то, по сути дела, некому. Время военное. Некому за ними постоянно присматривать. У власти и без дорог забот хватает. Да и средств нет. От большинства городов остались одни осколки окон и обломки стен – ты сам видел, что тебе объяснять… По несколько раз из рук в руки города переходили, и каждое наступление, как обычно бывает, начинается с артиллерийской подготовки. А от нее смысла не будет, если снаряды в стороне будут ложиться. Одним грохотом противника не напугаешь. Так что по разбитой дороге до Хмеймима мы часа за два с половиной, за три доберемся, не раньше.

– Ладно, товарищ полковник, не буду вам мешать. Офицерская столовая, как говорится, в вашем распоряжении…

Капитан Радиолов позвонил с казарменного телефона дежурному по автороте с требованием прислать прикрепленный к группе микроавтобус.

– Куда поедете? – поинтересовался лейтенант.

– Поездка внутри базы.

– Внутри базы могли бы и пешком сходить. Или даже бегом пробежаться… – недовольно проворчал лейтенант.

Радиолову хотелось бы поставить на место зарвавшегося лейтенанта, но он сдержался и просто объяснил:

– Нам необходимо кое-что получить на складе и доставить это в казарму.

– Что получить? – Разговор перерастал в настоящий допрос.

– На этот вопрос вам ответит начальник отдела контрразведки базы капитан второго ранга Юшенков. Спросите у него. А машину попрошу предоставить немедленно. Приказ начальника штаба базы. Он мне лично гарантировал, что машина будет предоставляться по первому требованию в любое время дня и ночи. И, естественно, без вопросов со стороны какого-то лейтенанта… – не удержавшись, все же высказался Радиолов.

– Сейчас пошлю… – лениво ответил лейтенант и сразу положил трубку. Он, видимо, очень гордился своими погонами и службой. И выказывал недовольство, что какой-то представитель частной военной компании пытается приравнять себя к офицеру морской пехоты. Алексей Терентьевич уже пару раз здесь же, в Сирии, сталкивался с подобным к себе отношением, но понимал при этом, что называть свое настоящее звание и тем более отчитываться перед человеком, далеким от разведки, права не имел. Другое дело, боевые офицеры в подразделениях морской пехоты. Эти откуда-то уже знали, что «волкодавы» представляют собой бывших офицеров спецназа ГРУ, даже знали звание каждого и относились к ним соответственно. Тем более знали все это старшие офицеры штаба. Об их отношении и говорить не приходилось. Со старшими офицерами штаба, с начальником отдела разведки базы и с начальником отдела контрразведки капитан Радиолов провел совместную операцию, и тот и другой смогли оценить умелые действия группы «волкодавов». С одной стороны, хорошо было бы, если бы они молчали и не разглашали детали произошедшего сегодня до обеда. С другой стороны, что-то сказанное даже коротко быстро обрастет легендами, как это обычно случается, воображение всегда бывает богаче, чем реальность, и это существенно поднимет авторитет группы. Тогда работать будет легче. Каждый будет стараться помочь и гордиться, что помогал ЧВК…

Однако, что бы ни произошло и как бы ни начали развиваться события, все это должно происходить без участия офицеров группы. Потому что рассказывать про себя, себя хвалить – это всегда вызывает сомнения. А когда рассказывают посторонние, причем рассказывают порой вещи самые невероятные, которых и близко не было в реальности, этому верят безоговорочно и потом пересказывают, уже добавляя что-то от себя.