Предай их всех

— Я это и так знаю.

— Нет-нет… Я не о вражде наших народов. У меня личные причины.

Карлайл мрачно хмыкнул:

— Ну-ну. Одного дворянина, ненавидящего тебя до самой глубины души, тебе мало?

Р'Энкор приподнял бровь:

— О, вы настолько сильно меня ненавидите?

— Я о бароне Фэйде. Он ненавидит тебя так, что сильнее просто некуда.

Он зашелся в беззвучном смехе.

— Ошибаетесь, сэр рыцарь. Барон Фэйд возненавидит меня еще больше, когда узнает, что коровье дерьмо в рецепте противоядия появилось по моему слову, изначально оно там предусмотрено не было.

Лицо Карлайла вытянулось в сильнейшем изумлении, граничащем с шоком. Несколько секунд спустя он спросил:

— Как ты посмел накормить дворянина дерьмом?!

Р'Энкор посмотрел графу в глаза.

— Мне почти шестьдесят лет, и за это время никто не сумел оскорбить меня и остаться безнаказанным. Очень многие оскорбляли — и почти все они мертвы. Помните это, сэр рыцарь.

— Я запомню, — зловеще пообещал тот и пошел прочь.

Р'Энкор миролюбиво окликнул его:

— Могу я дать вам дружеский совет, сэр рыцарь?

Карлайл обернулся, слегка удивленный:

— Я слушаю.

— Когда хватаетесь за оружие в присутствии дроу, помните, что такой ход событий им почти наверняка просчитан. И этот расчет почти наверняка не в вашу пользу.

* * *

Жизнь постепенно входила в обычное, мирное русло, но не для всех. Кархад, прежде вина не особо жаловавший, намеревался вернуться в родной Карлайл и надираться до тех пор, пока ужасы войны не утонут, хотя бы на время, под толщей алкоголя, но получилось не совсем так, как планировалось. Забыться в запое — роскошь, ему недоступная, потому что прямо здесь, в сердце своей родины, он нашел нового врага.

Казалось бы, ну подумаешь, эка невидаль, дроу! О том, что не все эльфы белолицы, честны и миролюбивы, он и так прекрасно знал, но это его прежде не волновало. Это дело эльфов, ему-то что? Периодически то тут, то там Кархад слыхал сплетни, что вот, мол, видали на днях дроу. Ну видали, и что с того? Дроу в Талсидонии может взяться только из лесных поселков, набегов из-под земли не было и никогда не будет, Талсидония расположена на равнине, а подземные королевства темных эльфов — неизменно под титаническими горными массивами, в лабиринтах пещер. Да, дроу большие любители устроить налет, хоть на своих светлых сородичей, хоть на кого получится, и вблизи гор нападение снизу настолько же вероятно, как и нападение из-за границы. Но дроу-подземники — как собаки на цепи. Днем они просто слепнут, и это ограничивает расстояние набега половиной ночного перехода. И если встречаешь темного эльфа где-нибудь вдалеке от его Подземья — то это либо беглец, покинувший родные места не от хорошей жизни и новых проблем не ищущий, либо темный по крови эльф, но выросший уже на поверхности и отличающийся от любого другого эльфа только цветом кожи, волос и глаз.

Однако было из этого правила исключение, и имя ему — Р'Энкор К'Айрэн'Кинн из Дома Арн'Кай, известный также как «Ночная погибель», «Убийца королей», а также еще под доброй дюжиной зловещих прозвищ. Ходячая легенда, притча во языцех, самая желанная добыча для охотников за головами — и наглая, неотвратимая смерть для тех из них, кто осмеливался на нечто большее, нежели просто мечтать о поимке Убийцы королей.

Кархад слыхал о похождениях сукина сына еще в детстве — и тоже мечтал, как однажды, поступив на службу королю, повстречает Р'Энкора в ночных залах дворца, когда тот заявится убить короля Дэнбара, и схватится с ним не на жизнь, а на смерть. Но, по большей части, Р'Энкор К'Айрэн'Кинн казался чем-то сродни дракона, могущественного лича или сошедшего на бренную землю божества. Чем-то таким, что может случиться в загадочных далеких краях, но чего никогда не бывает тут, в обыкновенной прозаической Талсидонии.

И вот пожалуйста. Ублюдок Р'Энкор появляется в Талсидонии собственной персоной. Причем не где-нибудь, а именно в королевском дворце, только не как убийца, а как телохранитель. «Ха-ха» три раза, Кархад мог бы представить этого душегуба в любой роли — палача, людоеда, детоубийцы — но в роли хранителя?! Еще разок «ха-ха».

Теперь он, едва-едва отдохнув после войны, трясется в седле по пути в Эйльхейм, везет в дар тамошнему клану эльфов мраморную статую единорога и кучу вопросов в придачу.

Вообще-то, Кархад еще от отца усвоил: не стоит даже пытаться влезть в душу инородцу. Если своего сородича-человека еще как-то можно понять, поставив себя на его место, то чужака, будь то эльф или орк — нет. Допустим, те же орки — и вроде бы прямолинейный до невозможности народ, и вроде бы их культура и обычаи хорошо известны — а поди ж ты пойми, что у орка в голове творится и почему он такой, какой есть.