Предай их всех (СИ)

С разгону они бросились вперед, несясь с невиданной скоростью прямо на копья и колья, и целую секунду барон пребывал в убеждении, что победа достанется ему совсем легко. Но в следующий миг по всей линии раздался треск: толстые жерди с наконечниками ломались, словно зубочистки.

А затем началась настоящая бойня, когда в ход пошли мечи и топоры, и ополчение оказалось совершенно неготовым к такому повороту. В течение нескольких секунд погибли две или три сотни, потом объятые ужасом люди бросились наутек, кто куда мог. Сержанты даже не попытались удержать солдат, спасаясь вместе с ними, затем обезумевшие ополченцы, отступая, буквально опрокинули регулярную пехоту, некоторых затоптав, большинство увлекая с собой в паническое бегство.

Всего за одну минуту с начала боя пехота как войско перестала существовать, разделившись на бегущих в ужасе и погибших, и оказать сопротивление было уже некому.

По команде барона конница принялась выполнять задуманный маневр, но двести всадников, посланные налево, столкнулись с отступающими массами, а затем моментально попали в мясорубку, когда напирающие орки добрались и до них, идя через толпу пехоты, словно нож сквозь масло.

Остальные триста, которых барон вел лично, внезапно обнаружили, что им мешают атаковать на полной скорости пиками свои же солдаты, разбегающиеся во все стороны, а затем бойня развернулась везде, прямо вокруг кавалеристов. Закованные в броню исполины, двигаясь так быстро и проворно, что не всякий эльф мог бы с ними тягаться, появились спереди, слева, справа. Замелькали клинки и секиры.

Королевского капитана по правую руку от барона разрубило напополам: лезвие огромного, покрытого рунами двуручного меча, двигаясь в горизонтальной плоскости, прошло через шею коня и отсекло верхнюю часть туловища всадника. Обезглавленный конь с нижней половиной всадника в седле рухнул, а его голова и верхняя часть тела капитана полетели вперед, на залитую кровью землю.

Хаос, вопли, мясорубка, ужас и смерть со всех сторон, почти так, как это любят орки, только еще хуже. То ли Тольташ Заступник помог, то ли просто повезло, но барон все еще был жив. Конные воины гибли вокруг него, во все стороны летели отрубленные конечности и куски трупов, рассеченных надвое вместе с панцирями, но смертоносные клинки пока что миновали несостоявшегося триумфатора. Гэт-Кин в этом пекле кромешном даже попытался поразить подвернувшегося по руку врага копьем, но древко сломалось, лишь пошатнув закованную в броню фигуру.

Барон сумел, отчаянно пришпоривая коня, проскочить мимо до того, как атакованный враг достанет его топором. Страшное лезвие просвистело рядом, но не настигло. Гэт-Кин, несясь сквозь хаос битвы, осознал, что был разбит в неполные пять минут, что надежды уже не осталось и что ему самому, если он хочет жить, стоит убраться поскорее.

Он чудом проскочил мимо двоих орков, стоявших так близком друг от друга, что ни один из них не смог быстро ударить, опасаясь задеть другого, проскакал сквозь группу бегущих ополченцев, не разбирая дороги и давя замешкавшихся, и оказался у самого края. Однако прямо на пути у него - широкая спина, закрытая массивным панцирем, и массивные наплечники, украшенные жуткого вида рогами. Слева и справа - свалка. Путь один - через этого орка.

Гэт-Кин закричал, то ли напугать врага, то ли приободрить себя, и отчаянно пришпорил коня. Копья нет, меч этой броне нипочем - но рыцарский конь в конском доспехе несется во весь опор. Этому орку просто не устоять против такой мощи, мчащейся так быстро!

Когда их разделяли двадцать шагов, орк обернулся, и сквозь щели забрала на барона взглянули не зеленовато-белесые орочьи глаза, а пронзительно-янтарные, какие иногда бывают у высших эльфов. А затем гигант за миг до столкновения не стал поднимать оружие, а просто бросился со скоростью ветра навстречу, выставив вперед один наплечник.

Удар! Лязг металла о металл и хруст конской грудной клетки. Барон вылетел из седла, когда его коня отбросило назад кошмарной силой, которой даже у орка быть не может, и грохнулся оземь. Несмотря на круги в глазах, он еще успел увидеть, как чудовище в доспехах, плечом остановившее коня на полном скаку, по инерции несется вперед, прямо на него, и отрешенно отметил, что подошва сабатона - составная стальная.

В последний миг своей жизни барон Гэт-Кин снова услышал хруст ломающихся ребер, на этот раз - его собственных.

***

Дом, милый дом. Примерно это чувствовал Кархад, входя на третий этаж в дальнем флигеле, где находились покои для гостей королевского дворца. Самого себя Кархад, занимающий четыре комнаты вот уже десять лет, гостем тут не считал: он живет в столице гораздо больше времени, чем в родном Карлайле, не оттого, что все тянутся в столицу, а потому, что нужен здесь королю. И логично, в таком случае, находиться к королю как можно ближе.

Рыцарь толкнул дверь, вошел - и мгновенно почувствовал чужое присутствие, еще до того, как глаза выхватили вольготно рассевшегося за столом Р'Энкора.

- Ты тут чего забыл?! - вытаращил глаза Кархад.