Праздный мечтатель

Я не порицал его и не видел оснований мешать ему распорядиться своей жизнью так, как он желает. И все же по моей спине пробежала легкая дрожь.

Из всего, что я мог увидеть и услышать от самого Уилсона и от других о нем, я составил совершенно определенное представление о жизни, которую он вел в течение последних 15 лет. Он купался в чудесном море, много гулял, наслаждался прекрасной природой, окружавшей его. Он играл на пианино, стоявшем в его маленькой гостиной, раскладывал пасьянсы, читал. Людей он любил, однако не очень сближался с ними. Он не отказывался ходить в гости, когда его приглашали, и был приятным, хотя и немного скучным собеседником. У него были мимолетные романы, но он дорожил своей независимостью, безоглядно отдаваясь единственной страсти — любви к природе, искал счастья в простых и естественных радостях. Жил экономно, но с достаточным комфортом.

Вы можете сказать, что это было эгоистическое существование. Он действительно не приносил пользы. Но, с другой стороны, никому не причинял и вреда. Целью его жизни стало собственное счастье, и ему казалось, что он его нашел. Ведь очень немногие люди знают, где искать свое счастье. И еще меньшее число находят его.

Он не занимал бы меня так, если бы я не знал, что в определенный день, через 10 лет, даже при безукоризненном здоровье, он должен будет добровольно расстаться с жизнью. Очевидно, мысль об этом решении никогда полностью не оставляла его, и, может быть, поэтому он еще острее наслаждался каждым мгновеньем…

Мне удалось снова оказаться на Капри только спустя 13 лет.

Встретившись снова со своим другом, я не мог не спросить его о судьбе Уилсона, потому что 10 лет, которые ему оставалось прожить, когда я с ним познакомился, истекли.

— Покончил ли он с собой, как собирался? — спросил я друга.

Вот, что он мне рассказал.

— План Уилсона был разработан точно. В нем имелось лишь одно слабое место. Уилсону никогда не приходило в голову, что после 25 лет полного счастья в этой тихой заводи его характер может измениться, что воля сменится безволием. Волю необходимо все время тренировать на препятствиях. А когда для осуществления желания человеку не требуется никаких усилий — достаточно протянуть руку и получай все, что хочешь, — воля слабеет. Она — как мускулы. Если все время ходить по ровной поверхности, мускулы атрофируются. То же происходит и с волей человека, и с его характером…

Когда срок оплаченной жизни истек, Уилсону не хватило решимости покончить с собой, как он когда-то намеревался. Он оказался не в состоянии оплатить такой ценой долгий период спокойного счастья. Он откладывал выполнение своего намерения со дня на день. Он начал брать в долг у знакомых и соседей небольшие суммы. Владелец дома несколько месяцев не требовал у него квартирной платы — ведь Уилсон 25 лет вносил ее аккуратно. Все поверили, что он временно находится в затруднительном финансовом положении.

Так продолжалось около года. Затем ему перестали одалживать деньги, а хозяин дома установил последний срок погашения задолженности…

В один из дней Уилсон наконец решил выполнить свое намерение. Он заперся в доме, разжег камин и закрыл заслонку. Но несмотря на всю безнадежность его положения воля окончательно изменила ему: он неплотно закрыл окна. Наутро хозяйка нашла его лежащим без сознания.

В больнице его вернули к жизни, но отравление угарным газом и перенесенное потрясение сказались на его умственных способностях.

По выходе из больницы положение его было отчаянное. Денег нет. Вещи проданы. Жить негде. И тогда хозяйка дома, в котором он жил раньше, предложила ему поселиться в пристройке и питаться вместе с их семьей.

Вот уже два года, как хозяйка содержит его, но живет он, понятно, не очень комфортабельно. Ему соорудили деревянные нары, дали пару старых одеял, но в пристройке нет даже окна. Зимой там очень холодно, а летом жарко, как в печке. Ну, а как питаются местные крестьяне, сами знаете: макароны только в воскресенье, мясо — раз в году.

Как-то я увидел его, и меня поразил его взгляд. Не знаю, как точнее объяснить. Представьте, что вы бросили вверх камень и смотрите на него, но при этом камень не падает, а висит в воздухе. Вот такой у него был взгляд.

— Что же он теперь делает? — спросил я.

— Бродит по холмам. Когда к нему кто-то приближается, он убегает, как заяц. Хозяйка смотрит на него как на малого ребенка, а хозяин — как на дармоеда. Заставляет носить воду и дрова, чистить хлев и тому подобное. В конце концов, он получил то, что заслужил.

— Я думаю, что все мы получаем то, что заслужили, но все-таки это ужасно.

Через несколько дней после этого разговора, пробираясь по узкой тропинке в оливковой роще, я заметил человека, притаившегося за деревом. Проходя мимо, я сделал вид, что не вижу его, а он стоял не шелохнувшись. Как только я прошел, он бросился бежать, словно преследуемое животное. Это был, конечно, Уилсон.