Праздник зимы

— Прошу прощения, ваша светлость, — сказал один из стражников, — но она императрица, наследница Новрона. Дитя бога.

— Она безумна!

— Нет, со мной все в порядке, — сказала Модина холодно и уверенно.

Страх у Сальдура сменился обжигающей яростью.

— Возможно, ты сумела обмануть стражников, но у тебя все равно ничего не выйдет. Верные мне люди, Южная императорская армия уже находится на подступах к городу.

— Я знаю, — ответила Модина с пугающим бесстрастием. — Я знаю все. — Она кивнула стражнику и добавила: — Как и положено дочери Новрона. Например, я знаю, что ты убил Эдит Мон за помощь Аристе, но она не имела к этому отношения, так как принцессе помогала я. Ариста несколько недель жила в моей спальне. Я знаю, что ты организовал арест Гонта. Мне известно, что ты нанял Меррика Мариуса, чтобы убить Эсрахаддона. Ты заключил с ним сделку, в результате которой тот сдал морским гоблинам портовый город Тур Дель Фур. Мне известно, что ты подговорил гнома по имени Магнус предать Ройса Мельборна в обмен на его кинжал. Я знаю, что ты убедил Адриана убить сэра Бректона во время турнира. Это ты снабдил Бректона копьем с боевым наконечником. Однако рыцари не стали убивать друг друга. И мне хочется думать, что это я приложила к этому руку. Ты был уверен, что все предусмотрено, но не предполагал, что начнется мятеж. Ты не знал, что по городу расползлись слухи о твоем предательстве и о том, что доказательства будут представлены на финальном поединке турнира. И вчера толпа собралась не только для того, чтобы насладиться зрелищем, горожане хотели убедиться в правдивости слухов о твоем предательстве. И еще мне известно, что ты планировал убить меня. — Она посмотрела на тело Этельреда. — На самом деле это была его идея. Он не любит женщин. А ты хотел запереть меня в какой-то дыре, чтобы я сошла там с ума.

— Откуда ты все это знаешь?

Теперь Сальдуру стало по-настоящему страшно. Действительно, эта девчонка, дочь крестьянина, убила гиларабрина. Модина прикончила Этельреда, и ей были известны все его тайны до единой. Неужели она и в самом деле обладает даром всеведения?

Модина снисходительно улыбнулась.

— Я слышу голоса, которые мне все рассказывают. — Она помолчала, увидев потрясенное лицо регента, но тут снова пустилась в объяснения: — Нет, это не слова Новрона. Правда гораздо хуже. Ты допустил ошибку, приставив ко мне Амилию, которая любила меня и заботилась обо мне. Она освободила меня из ужасной камеры, и я стала жить здесь. После стольких месяцев, проведенных в темноте и холоде, мне было необходимо солнце. Я проводила долгие часы, сидя у окна. — Она обернулась. — Я потеряла цель в жизни и решила себя убить. Однако не сумела протиснуться в оконный проем, он оказался слишком узким. Вот тогда-то я и услышала голоса. Твой кабинет находится прямо под моей спальней. Летом слышимость лучше, но и зимой, при закрытом окне, мне удавалось многое узнать. Когда я только попала сюда, я была глупой девчонкой с фермы, и меня не интересовали твои разговоры. Но я слушала тебя и начала многое понимать. Однако у меня все еще не было цели и людей, ради которых стоило жить. Однажды маленькая мышка прошептала мне на ушко секрет, который все изменил. Я узнала, что у меня есть новая семья, семья, которая меня любит, и никакое чудовище не сумеет ее отобрать.

— Тебе это даром не пройдет! Ты всего лишь… Всего лишь…

— Ты забыл нужное слово — императрица.

Арчибальд проснулся в отвратительном настроении, и с течением времени его душевное состояние только ухудшалось и ухудшалось. Он даже не пошел в кафедральный собор, чтобы не видеть, как Этельред возьмет ее за руку. Поэтому он просто бродил по дворцу, прислушиваясь к доносившимся снаружи крикам мятежников. А когда раздался зов военного горна, он решил, что в город прибыла Южная армия.

«Как обидно…» — подумал он.

И хотя он понимал, что мятежники вряд ли его пожалеют, если им удастся выломать ворота и ворваться во дворец, мысль о том, что регентам будет намного хуже, доставляла ему наслаждение.

Он вошел в большой зал, где суетились слуги, которые готовили столы к свадебному пиршеству. Они сновали взад и вперед, словно муравьи, носили тарелки, протирали стулья, меняли свечи. Некоторые муравьи кланялись, называя его милордом, но Арчибальд не обращал на них внимания.

Он прошел по длинному коридору и обнаружил, что направляется к главной лестнице, но только преодолев половину первого лестничного пролета, сообразил, куда идет. Что-то влекло его к спальне императрицы, хотя он знал, что ее там уже нет. Она никогда больше там не появится. Арчибальд отказывался об этом думать.

Краем глаза он заметил какое-то движение, повернулся и увидел Меррика Мариуса, который стоял в конце коридора и с кем-то разговаривал. Арчибальд не узнал его собеседника, это был кутавшийся в плащ старик. Как только они его заметили, оба тут же скользнули за угол.

«Интересно, с кем разговаривает Меррик? — подумал Арчибальд. — В любом случае ничего хорошего от него ждать не приходится».