Праздник урожая

…Чтобы ты могла не упасть перед ними в грязь лицом. Вот, даже – не будет меня рядом, будешь где-то далеко – а ты сможешь быть хорошим человеком… Я же тебе практически как отец. (Соня поднимает голову и со слезами на глазах смотрит на Александра) Ну, или брат… В жизни. Я вместо них и я же за тебя отвечаю… Я переживаю за то, как у тебя сложится судьба в жизни… И даже без меня. И там, где меня нет. Как ты будешь жить, как будут люди к тебе относиться?.. Хорошо?.. Будут они тебя любить, ценить, уважать или поступать как с… Я же ведь беспокоюсь за тебя. Все родственники должны и обязанны об этом беспокоиться… А ведь то, как к тебе относятся – во многом зависит и от тебя?.. Я не могу подготовить всех людей на твоём пути. И всех изменить… Но ты – сама можешь быть подготовленна… И знать себе цену. Ты хороший человек. Во многом, в большей части всего… Есть у тебя всякие… лень, неряшливость. Но ты человек хороший, как и я. И тебе будут садиться на голову так же, если ты не будешь знать и оценивать себя хоть сколько-то высоко. А чтобы ценить себя высоко – нужно и убрать, как раз из свой жизни вот эти неопрятность… недостатки. Я же переживаю… Будет ли у тебя счастье в жизни среди других людей?

Соня (очень тихо)

…Да, не так-то и важно…

Александр Семёнович

…И я тебе говорю, подсказывают – пока могу: где, как сделать лучше… Чтобы ты, вот, смогла сейчас, к примеру, к Александренко пройти… Ты же должна уже и дальше куда-то идти, взрываться из этой глубинки, из закиси. Не всё – рядом со стариком Сашкой влачить существование!.. (Улыбается) Пора отрываться, и-ии в открытую жизнь!..

Соня

…Саш, понимаешь?.. Вот, а если я этого и не хочу?

Александр Семёнович (раздраженно)

…Сонь, понимаешь, мне больно смотреть как ты чахнешь с каждым днём в этой трясине. Ты завядаешь… Киснешь. И при этом я вижу что для тебя есть и такие перспективы!..

Соня

…Ну, может, мне и тут нравится.

Александр Семёнович

…Мне не нравится зато!.. Жду не дождусь уже, когда освобожусь от этой ноши! Тяну тебя по жизни. И сам вместе с тобой на дно иду. Читай… давай. Ещё раз… Давай сумку сюда… Подержу. Ух-хх – что она у тебя такая тяжёлая?.. Что ты там носишь?

Соня

…Ну, бумажные платочки… Расческа. Кошелёк. Телефон. Тетрадка. Три книжки…

Александр Семёнович

…Ты что все три одновременно читаешь?.. Что тут… Мартин Иден… Что-то я не видел чтобы ты и одну сегодня читала.

Соня

Ну, на случай – вдруг захочется?.. А я… Этот, Иден – это про запас, если основную дочитаю – а так я сейчас вон, Чехова сборник… Чайку прорабатываю… А Идена уже прочла – кроме последних нескольких страниц… Хорошая.

Александр Семёнович

…А третью я даже смотреть боюсь!.. Я так предполагаю – "Война и мир", судя по весу!.. На случай если и первое и второе дочитаешь и отправят прям с работы в командировку на месяц. На Северный Полюс!.. Ну, давай, читай что-нибудь там… Будем делать дальше.

Соня

…Ну, давай – попробую. Что-нибудь другое…

Александр Семёнович

Нет… Ну… Почему ты так?.. Я же ничего такого не сказал?.. Вот… Хочешь – давай, да: ещё раз прочти.Вот: встань туда, если хочешь… вот… (Указывает на место на сцене перед ним, куда предлагает Соне встать.) И ещё раз – с начала прочти… Ты просто должна понять, что в стихе должна быть четкая… И ещё… Ты…

(Соня, сидев с каменным лицом – резко вскакивает и, чуть ли не с яростью читает:)

Соня

Вы родились… (Криком. Заглушает его. Дальше – спокойней) Смотрели так счастливо, ясно и чисто

В апреля небо?.. Июля?.. Декабря… Сентября?..

Так, как может взрослый смотреть только в мыслях…

И, как, только и может смотреть открыто дитя…

(Александр Семёнович, явно, сначала смотрит, а потом – обидевшись, отводит глаза и сидит, не глядя, опустив глаза. Потом достаёт тетрадь и просматривает записи.)

С самой первой, наверное, секунды вначале -

Что для вас ещё – как то, что было с утра -

Вы слова, и дела, и места замечали -

Находить всему место в себе: это Ваша большая игра…

Вас любили… Вас, правда, когда-то любили…

И старались от знания о бедах хранить…

Чтоб Вы мирно росли и пока бы росли Вы

Беда приходила – Вас стали бы меньше любить…

Любовь в нас равна самой жизненной силе -

Она как бензин, солярка, уголь и газ.

И Вы всё больше, сильнее любили… Любили!..

Чем меньше отовсюду вокруг любили Вас.

Вы готовы были то стенать на коленях,

То оставить, уйти бросив в след торжествующий смех.

…Только, жаль, часто так поступали не с теми

И поступки правильные совршая

Совершали их не для тех…

Им даря своих мыслей звучание вначале,

Потерпев оскорбление, потом… глубоко запирали

Внутри… Не отдавая

На растерзание слова…

…Вы кричали, внутри… Но молчали, мол-ча-ли…

  Хэ-хи!.. Ну, как-то…

Ведь, всё, что слышать хотели от Вас – тишина.

Вы молчали… молчали.

И защищённый молчанием болезненный крик

Вы незаметно писали

В тома Вашей памяти,

С рождения Вашего

Самого

Ведшей дневник…

И когда понимали,

Что уже стало в ней

Много слишком

Записей,

Что вот-вот

Разорвёт… её,

Вы стирали

Словно как кровь

Запекшуюся

С раны

Их, вначале

На мгновенье,

А дальше -

На год

Или пол жизни…

Забывая,

Чтобы не ранило

Каждой строчкой, как пикой.

До дрожи и разрывания в теле,