Праздник цвета индиго

* Недавняя гипотетическая теория единого поля, согласно которой мир состоит из тончайших вибрирующих нитей в многомерном пространстве; от характера колебаний этих нитей зависит облик элементарных частиц. Теория получила свое название по аналогии с гитарной струной. — Прим. перев.

Мы не предлагаем своих рассуждений и ответов на эти вопросы. Наша задача — рассказать, что говорят и чувствуют дети. А вы уж сами поразмышляйте о «вселенских» проблемах. Но разве не любопытно, что именно дети могут оказаться ключом, откроющим нам дверь к Высшей Тайне? Изречение "устами младенца глаголет истина" приобретает в наши дни все более глубокий смысл…

Что вы слышите в ответ, задавая детям вопросы о Боге? Когда Кэтрин Хатсон спросила своего четырехлетнего сына, кто такой Бог, тот сказал: "Это большой и яркий шар света, из него выходят острые лучи. Они ко всему прикасаются, и тогда тебе хорошо!" (Кэтрин до сих пор хранит эту магнитофонную запись).

Брайан Коулмен однажды гулял по берегу моря со своим сыном Дэвисом. Они обратили внимание на то, как отражаются в воде пробивающиеся сквозь облака лучи солнца.

— Знаешь, как я называю эти пятнышки на воде? — спросил Дэвис.

— Как? — поинтересовался Брайан.

— Я из называю "Божьи пятнышки".

— Да? И зачем они, эти "Божьи пятнышки"?

— Когда люди умирают, эти лучики света как бы эскалаторы, по ним души возвращаются назад на небо.

Обратите внимание, что ребенок сказал: "возвращаются назад". Имел ли он в виду, что земная жизнь — лишь краткий перерыв в небесном существовании?

* * *

Хотите узнать о ребенке, который действительно пытается вспомнить, что было, прежде чем он родился? Послушайте рассказ Джоанны Уайзор о четырехлетнем Греге.

Ангел по имени Роберт

Джоанна Уайзор

Нашему Индиго сейчас девять. Грег всегда рассказывал, что видит ангелов. Говорил, что они бывают разноцветными, а иногда, когда он в своей комнате один, они даже превращаются в зверей и птиц — ястребов, орлов и так далее. Сидя в машине Грег мог, например, заявить: "Мама, а с нами едет коричневый ангел!"

Однажды вечером, когда Грегу было четыре года, он выбрался из кроватки (знаете, одна из детских хитростей, чтобы подольше не засыпать) и рассказал мне историю об ангеле, который заботился о нем до рождения. Грег даже назвал имя. Но позднее, пересказывая это мужу, я так и не смогла вспомнить, как звали того ангела.

Примерно полгода спустя Грег снова рассказал ту же историю нам обоим. Стоило ему произнести имя ангела, как я его вспомнила! Грег сказал, что до рождения о нем заботился ангел по имени Роберт Стоубен. Роберт якобы рассказал ему, что погиб в автокатастрофе по дороге к бабушке и дедушке. Затем Грег пояснил, что Роберт был рядом с ним вплоть до того, когда пришло время родиться, и Грег перешел в мою кровь и оставался у меня в животике, пока врач его не разрезал (мне, кстати, делали кесарево сечение, хотя сомневаюсь, что Грег знал об этом и имел в виду именно операцию).

Взрослея, Грег говорил о таких вещах все реже, но время от времени он до сих пор бывает с нами откровенным и рассказывает о том, что видит. Я никогда не подталкиваю его к этому — мне хочется, чтобы он сам решал, о чем рассказывать. Иначе говоря, я всегда держу дверь между нами открытой и всеми силами стараюсь дать ответ на сотни вопросов, которыми он меня ежедневно заваливает. Бывают такие, что чувствуешь себя в полном тупике! Однажды он спросил: "Мам, а давным-давно, когда люди ездили на деревянных машинках, они уже говорили по-английски?" Сами видите, в нашем доме скучать не приходится!

* * *

Мы еще раз повторим, что Дети Индиго нередко способны видеть нас насквозь. Об этом сообщали очень многие родители. Вот один из таких рассказов, где вопросы двухлетнего ребенка вызвали у мамы настоящее духовное озарение. Порой детишки делают с нами и такое!

Истинные чувства

Моник Леблан

Однажды Реми — ему было тогда около двух с половиной — вдруг спросил меня: "Мама, ты сердишься?"

"Да нет, не сержусь", — спокойно ответила я.

Но он повторил этот вопрос еще дважды. Я настойчиво отвечала, что не сержусь.

Через пару дней он снова начал спрашивать, не сержусь ли я, и я опять заверила его, что все в порядке. Когда он повторил вопрос, я подумала: "Ну почему он все время об этом спрашивает? Может, он видит или чувствует что-то такое, чего я не замечаю?" Еще я подумала, что эти расспросы повторяются неспроста.

Я всегда и всеми силами старалась воспитывать в сыне честность, и понимала, что для этого прежде всего сама должна быть ему образцовым примером. Поэтому я прислушалась к себе, попыталась разобраться в своих чувствах. У меня на сердце действительно было неспокойно! Я ощутила, что в душе моей проходит какая-то борьба, настоящая буря, и это возбуждение словно распирает сердце изнутри. "Но он ведь не может знать, что творится в моей душе, — ведь внешне я совершенно спокойна! Голос у меня нормальный, да и вообще я не проявляю никаких признаков раздражения…"