Праздник саранчи

Ручей петлял, с галечных перекатов прятался в узкие туннели, заросли, они то шли по воде прямо, не выбирая пути, то, встав, целовались, прижавшись мокрыми лицами, и тогда где-то впереди их звал звонкий голос Ларисы. Подхватив корзины, они бежали, пока не находили их, Ларису, утиравшую дождь с лица, и Витю, курившего на камне.

— Витя, — спрашивала тогда Таня, — а мы возьмем с собой в Америку Ларису?

— Возьмем, — отвечал Витя.

— А Наташу?

— Возьмем. И хозяйку возьмем, она мне носки подарила. И татар всех, и всех режиссеров, и всех комсомольцев и педерастов, и мастеров, и старух, и детей! Мы соберемся у границы утром, угрюмые и сирые, с узлами, сетками, все триста миллионов, над рекой туман, утки в камыше, тихо… Я закричу с горы страшно; «В Америку… Мо-о-ожно?!» И мы пойдем, двинемся разом вброд…

Отогнув кусты в одном из ответвлений ручья, они проникли в глубокий сумрачный каньон с колодцами и стенами, заросшими густо мхом, с ваннами в скалах, с водопадами. Вверху на зеленых плитах лежал навес из упавших деревьев, пиан гирлянд мха, с которых падали тяжелые капли.

Они разложили закуски на расщепленном стволе на мху, белый сыр, лаваш, желтый пласт холодной мамалыги.

— Ну! — Лариса взяла флягу, не удержалась и расцеловала всех. — За счастье…

Наверху по крутой, петляющей тропе подошли к туманившемуся провалу, встали, держась за мокрый можжевельник.

— Неужели мы там были? — тихо сказала Таня, глядя вниз. — Отсюда кажется, там живут ведьмы.

И тогда Витя вдруг достал из кармана что-то черное и толкнул Андрея: Тот увидел ясно мелкие капли на залоснившейся, жирной, черной гранате.

— Ты что, с ума сошел? — Он ало отнял гранату. — Какого черта ты ее взял?

Таня и Лариса с удивлением глядели на них.

— Здесь же люди, пограничники ходят…

Все стояли притихшие, с какими-то странными лицами. Веселье оборвалось, сразу стало тоскливо.

— Ладно, — Андрей вдруг решился. — На! Знаешь, как?

— Может, не нужно? — робко спросила Таня.

— Нужно, — Андрей хлебнул из фляги, спустился пониже, заглянул в провал, столкнул Туда камень. — Только отойдите подальше…

Он встал рядом с Витей. Тот уже держал за кольцо.

— Только я прошу тебя, кидай сразу. Запал четыре и две секунды, — он обернулся к девушкам. — Давайте только что-нибудь крикнем! На счастье! Ну!

Витя, присев, смотрел на Андрея.

— Давай! — заорал он.

Вит дернул что было сил кольцо, пошатнулся, падая вперед, Андрей схватил его за шиворот, тогда только неловко, от груди, Витя кинул… Все молчали, глядели, как она повисла в воздухе над провалом, как, громко щелкнув, от нее отлетает скоба предохранителя. Она исчезла внизу, и все.

— Наверное… — сказал Витя.

И тогда ударило. Не внизу, а здесь со всех сторон, сильно, словно взорвали гору. Они, оглохшие, не сговариваясь, побежали по склону от провала, лишь Андрей удержался, вернувшись, подхватил сумки, глядел все, завороженный, как из ямы поднимается желтый сернистый дым…

Они бежали через мокрый лес вниз, не разбирая дороги, вылетели на открытый холм, по его гребню среди, кустов, соскальзывая в мокрой траве, падая, катились кубарем. Наконец выбежав на обрыв над морем, Витя сел и засмеялся, и все расхохотались, упали на землю, стараясь отдышаться.

— Что же вы не крикнули?

— А ты сам-то чего не кричал?

Внизу плескало свинцовое море, дождь кончился, под холмом где-то в мокром саду залаяла далёко собака…

Море успокоилось, весь конец июля они ходили загорать на дикие пляжи. Там было чисто и пусто, лишь в дальнем ущелье жили дикарями целые коммуны хиппи и нудисты.

Каждые раз, когда они проходили мимо их палаток, дощатых столов под навесами, рыб, вялившихся в тени, Витя махал рукой какой-нибудь голой девушке, говорил с сожалением:

— В нудисты что ли записаться? Прийти и сказать, я давно мечтаю, примите меня в нудисты…

Как-то нн решился и заговорил с одной из них. Она одна седела на корточках в воде на дальнем мысу, с золотыми волосами, заплетенными в тысячи косичек, с золотистой кожей, на которой блестели крупинки леска и соли.

— Скажите мне, дураку, — он глядел на ее голую спину, на голые бедра. — Вы что там, золото ищете?

Девушка перебирала камни в воде, не обернувшись, не прекращая своей медленной работы, ответила сухо:

— Не останавливайтесь, идите. У нас свои дела, у вас свои…

Лариса загорала и купалась без лифчика, когда они уходили плавать, Таня, стесняясь, тоже снимала свой за камнем.

Андрей и Витя курили на песке, глядели на них.

— Ну как ты с Ларисой? — спрашивал Андрей.

— Да бог его знает. — Он пожимал плечами. — Она такая хорошая, такая ласковая. Мы с ней лежим, шепчемся всю ночь.

— Как честный человек, ты теперь должен жениться… А как же все твои предшественники?

— А они мне как братья будут. — И они смеялись, уткнувшись в песок.

Они уехали в августе, Андрей и Таня проводили их на катере до самого Адлера. В аэропорту они обнялись.

— Ну вы не задерживайтесь, — сказал Витя Андрею. — Буду в Москве ждать. Как объявитесь, поедем ко мне в Тамбов. А потом уж в Америку…

— Ты поедешь в Тамбов? — Таня поцеловала Лору.

— Нет, что ты… Работать надо… Ну ладно, еще раз счастливо вам. Прощайте.