Праздник саранчи

Андрей, обследовав грязный туалет, встал в холле, наглухо застегнутый, с туго затянутым поясом, курил и следил за входной дверью в мужской туалет. Он ждал. В уборную входили, выходили разные люди, все не то, он считал, сколько их входило и выходило.

Наконец, когда в холле опустело, в уборную прошел невысокий пожилой мужчина, по виду — узбек. Андрей заглянул на лестницу. В зале играла музыка, лестница была пуста. Он не спеша прошел в туалет, закрыл за собой дверь.

Узбек стоял в странной позе, согнувшись, под задранной штаниной виднелась его худая желтая нога. Услышав шаги, он быстро выпрямился, испуганно глядя на Андрея. Тот тоже встал, удивленно разглядывая узбека, его задранную брючину, ботинок, из носка которого торчала мятая пачка денег… Узбек опустил штанину, улыбнулся пойманно.

— Вот, — развел руками. — Деньги спрятал. — Он, помолчав, достал зачем-то расческу, снова развел руками. — Понимаете ли, какие-то очень подозрительные люди… Боюсь, ограбят.

Андрей кивнул, вышел из уборной в холл, закурил снова По лестнице спускалась подвыпившая компания, один из парней сильно толкнул вышедшего из туалета узбека. Тот посторонился, отошел к Андрею.

— Вот они, — шепнул тихо, косясь на парней. — Вы тоже в гостинице живете? Пойдемте, пожалуйста, вместе.

— Я не в гостинице, — с досадой сказал Андрей. — Да вы идите. Идите! Никто не тронет…

— Да? — узбек с сомнением оглянулся на парней, те нахально смотрели в их сторону. — Хотите, я вам свой адрес оставлю, — он засуетился, хлопая себя по карманам.

— Да не нужно… — Андрей поморщился.

Но тот уже на клочке писал адрес. Парни постояли, ушли наверх.

— Вот, — узбек протянул Андрею листок. — Приедете в Самарканд, в гости, будете жить, как дома… — он оглянулся. — Большое спасибо вам! Большое спасибо.

Он ушел, Андрей повертел листок, хотел бросить, но сунул в карман. Зло вздохнул, прошелся, стал ждать дальше.

Вскоре по лестнице спустился еще один человек, по виду кавказец. Он был невысок, курчав, с маленькими усиками, проходя мимо Андрея, глянул на него почему-то зло и воинственно, плюнул на пол.

Андрей подождал, пока он там, в уборной, расстегнет штаны, и быстро прошел за ним.

Он увидел его спину и затылок, шел к нему прямо, протягивая руки к затылку.

Андрей помедлил всего секунду. Этого хватило, чтобы кавказец обернулся. Андрей тотчас схватил его испуганное злое лицо, но оно соскользнуло куда-то вниз, закричало пронзительно, подло, и он увидел с удивлением, как кавказец, отталкивая его руки, отступает, присев, и при этом от крика, от напряжения продолжает мочиться, заливая себе и Андрею брюки… На корточках, голося, как баба, он пробежал к умывальнику, ударился о него, вскочил и, поддерживая штаны, не переставая кричать, выбежал из уборной.

Андрей медленно оглядел свои брюки, опомнившись, кинулся к выходу, но вышел спокойно, медленно, сдерживаясь едва, пошел к входной двери.

Кавказец бегал у гардероба и, стараясь застегнуть брюки, кричал тонко:

— Бандит! Сволочь, тварь! Хотел убить меня… Держите его, он бандит, вор, у него нож! Смотрите, нож! Нож!

— Ишак! — громко, спокойно сказал Андрей и засмеялся. — Все штаны мне обоссал! Кого ты пускаешь? — он стоял уже перед швейцаром.

Швейцар, с сомнением глядя на Андрея, медленно открывал ему дверь.

Кавказец вдруг кинулся к Андрею, ударил его в спину, завизжал:

— Не выпускай! Не выпускай! Он вор! Вор!

По лестнице сбегали люди, среди них кто-то в форме… Андрей рванулся, оттолкнув за голову швейцара, выбежал на крыльцо, вынес на себе кавказца, повисшего на спине, как собака. Зарычал, разворачиваясь, ловя его руками, но кавказец тут же отскочил назад, сбивая людей, лезших из двери, захлопнул дверь.

— Сука, тварь! Ловите его, уйдет! — визжал он за стеклом.

Андрей побежал, неуклюже, тяжело, нырнул за угол. Он обежал корпус, прыгнул через забор, ломая ветки, выбежал во двор, обогнул дом, еще один. За ним никто не гнался, но он все бежал, пока хватило сил, затем бросился за угол, вбежал в подъезд.

На площадке между вторым и третьим этажом он согнулся, стараясь отдышаться, все кашлял и смеялся…

Хлопнула дверь, с третьего этажа на несколько ступеней сошла женщина, встала, не спускаясь дальше:

— Вы к кому?

— Ни к кому. Так, — Андрей улыбнулся ей.

— Уходите сейчас же, нечего здесь стоять, — она глядела на Андрея с брезгливой ненавистью.

— Ухожу, — он кивнул. — Уже ухожу, стоять мне здесь вовсе нечего…

В общежитии он зашел к Джанику.

Джаник, полулежа на диване, читал что-то. Он был один.

— Работаешь? — Андрей сел, потер затылок.

— Да какая это работа… Так, читаю вот японцев, вернее пытаюсь читать.

— Ну и как японцы?

— Японцы, — Джаник перевернул страницу. —

— «Буря началась!» Грабитель на дороге предостерег меня…

— Хорошо, — сказал Андрей. — Японцам хорошо.

Джаник засмеялся.

— Жениться тебе надо… — и он, засвистев, вообразил полученный удар, уткнулся в подушку. — Поехали в хореографическое училище!

— Что, больше некуда?

— Некуда.

— Знаешь, — Андрей все трогал голову. — Макушка болит. Не виски, не лоб, а именно макушка…