Праздник обжоры

Мы погрузились в джип и помахали Кольке рукой. Хват, нигде не останавливаясь, подъехал к «Ристарану у Гариллы» и посигналил, На открытой двери висела вывеска «Закрыто».

— Приехали, выгружайтесь, — сказал он нам.

На шум машины, и без сигнала слышимый изнутри ресторана, выскочила шустрая Нинэль. Увидев нас и Хвата, она обрадованно всплеснула руками:

— Ой, мальчики, какие же вы все молодцы, что так рано приехали. А я вас только к ночи ожидала.

Мы с Данилой стали выставлять на чисто вымытые ступени ресторана упаковки с тортами. Всего двадцать четыре коробки.

— Разбирайте свои, — предложил я Хвату с Нинэлью, ставя их перед непростым выбором.

— И то, что я просила, здесь? — Нинэль выстрелила взглядом в Хвата.

— Здесь, в одной из упаковок, только не знаю в которой. Ребята, не подумав, их перемешали.

Ну и жук. Нельзя им было ошибиться при выборе своих. Единственное, что придумал хитрый Хват, сидя на берегу, — это переложить решение по отбору коробок на хрупкие женские плечи. То, что он не мог решить в течение трех часов, она должна была сделать за несколько секунд. «Ну и мужики пошли», — сказала бы Настя. Нинэль, растерявшись только на долю секунды, скомандовала:

— Заносите все на кухню.

— Все? — спросил обрадованный Данила. Он сразу подумал, что Нинэль заберет весь товар.

Держи, Данила, карман для денег шире.

«Вот теперь и посмотрим, как вы выкрутитесь из этого положения, — подумал я. — Я согласен, вскрывайте при нас коробки с тортами».

Мы занесли все коробки на кухню и остановились в ожидании.

— Пойдемте, я вам покажу, где будет свадьба, — предложила нам всем Нинэль.

Вчетвером мы вошли в обеденный зал. Столы стояли буквой «Т», застланные скатертями.

— А я вам приготовила угощение, садитесь за стол, — как радушная хозяйка, Нинэль подталкивала нас с Данилой к столу, — сейчас принесу.

И пока мы с ним не сели за стол, она от нас не отошла. В ее словах и жестах было столько напора и доброжелательности, что, если бы я не знал, что за товар привез ей Хват, порадовался бы за Гориллу, что нашел себе такую невесту. Она вышла на кухню и высыпала в кастрюлю, из которой поднимался пар, что-то наподобие вареников:

— На Кавказе называются хинкали, у узбеков — манты, у татар… хотя неважно, сейчас сами попробуете, пальчики оближете.

Данила в предвкушении необыкновенного блюда уже сглотнул слюну.

— Хват, — Нинэль многозначительно посмотрела на нашего возничего и кивком головы позвала его на кухню. «Началось», — подумал я. За детей, что ли, нас считают, даже дверь не закрыли. Перегнувшись через стол, я увидел, как Хват торопливо развязывал одну из упаковок.

В это время Нинэль вошла с огромным подносом, на котором дымилась гора хинкали. Она поставила его перед нами и сказала:

— Сто штук! Накладывайте сами в тарелки.

Я с сомнением посмотрел на поднос. На нем лежала еда для четырех здоровых мужиков, если они будут запивать ее пивом. Да и то, съедят ли все?

Данила, отправив первые хинкали в рот, что-то нечленораздельно промычал. Нинэль, не сомневаясь, что на подносе останется еще как минимум половина, сказала:

— Не волнуйтесь, не пропадет: сейчас подъедет Горилла, и Хват еще не ел. Я вам еще перца, уксуса и сметаны принесу на выбор.

Данила согласно кивнул головой, в блаженстве закрыв глаза. А мне ее хинкали не лезли в рот. Я снова, перегнувшись через стол, заглянул на кухню. Наркотик лежал в той упаковке, где осталось четыре коробки торта. Как раз ее сейчас развязал Хват.

— Нашел, — обрадованно сказал он подошедшей Нинэль.

— Тяжело было достать?

— Конечно. Товар-то специфический, в Средней Азии да на Востоке его в основном употребляют, а у нас в России предпочитают мак.

— Куда его понадежнее положить на время? — решила посоветоваться с ним Нинэль.

— Клади вон в кастрюлю, — недолго думая, предложил он.

— В первый же день после свадьбы и пойдет в дело, — похвалилась Нинэль.

— Так скоро? — удивился Хват.

— А чего тянуть. Пока родня здесь, на ней эксперимент и поставим, а дальше в городе буду распространять.

Они разговаривали, как два старых знакомых, будто знали друг друга несколько лет. Есть такая категория людей, которые через минуту вписываются в любой коллектив, покоряя его своим обаянием и сердечностью. Нинэль, неделю назад встретив Гориллу, через полчаса после знакомства поставила его перед выбором: или четыре пуда украденной платины, или ее четыре пуда и свадьба. В глазах Гориллы четыре пуда Нинэль перевесили четыре пуда платины. Если бы не эта дрянь — наркотики, — я бы сказал, что он не прогадал.

А Данила был полностью покорен Нинэль, как раньше моей бабкой. Сейчас встанет из-за стола и скажет свою знаменитую фразу: «Сильный обед дала».

Хинкали исчезали с ужасающей быстротой. Зря она сказала, что этой порцией собирается накормить еще Гориллу и Хвата. За столом Данила не любил конкурентов. Пусть соперники соревнуются в другом месте. Когда поднос опустел, я потянул его из-за стола:

— Пойдем, заберем свои торты и по домам, до завтра.

Мы вошли на кухню. Переложить из четырех коробок в кастрюлю несколько десятков пакетиков — минутное дело.