Праздник обжоры

Сверху доносился такой же энергичный голос Кузьмы. Он, видно, не очень расстроился, что его шея побывала в железных тисках Бугая.

— За определенную мзду или долю — все выложу как на духу. Только вы сначала скажите, что за прибор? Хотя мне абсолютно все равно, что за прибор. Но я знаю, знаю, где он. Если я вам скажу, что он там, где никак не должен быть, вы мне не поверите, потому что не знакомы не только с диалектикой, но и с формальной логикой.

— Ничего, зато я знаком с железной логикой, — хватка Бугая, наверное, стала крепче.

— О-о-о-н… Он в джипе.

— В каком?

Видимо, Кузьма рукой указал на джип Хвата, потому что дальше последовал такой разговор:

— Ты мне мозги не канифоль, сам знаешь, я в чужую машину не полезу. Где тот прибор, что ты здесь нашел? — слышался угрожающий голос Бугая. — Мне пацан — нахал, вроде тебя, тут две минуты назад сидел — все про тебя рассказал, бомж вонючий.

— Минуточку, минуточку, мы с вами на одном и том же поле щиплем нужную нам травку, — пролепетал Кузьма.

— Ты еще и издеваться? — Сквозь угрожающий голос Бугая вновь послышались хрип и стон попавшего в силки Кузьмы.

— Только за шею хватать не надо, она у меня месяц не мытая. Так вот, — продолжал Кузьма. — Я живу на задворках кондитерской фабрики. У меня там собственный коттедж, сарай в простонародий называется, чтобы вам понятно было, вы ведь из деревни?

— Ты у меня договоришься сегодня! — Бугай выражал нетерпение.

— Можно я вам все по порядку расскажу, а то вы куда-то торопитесь, словно чесотка у вас.

— Да отпусти ты его, пусть говорит, — послышался голос Хомута.

Наверху раздался звук прыжка. Кузьма, видно, отскочил от Бугая на безопасное расстояние. Но его голос остался таким же веселым:

— Смотрю я сегодня утром на задний двор фабрики, на окружающий меня ландшафт и вижу, подъезжает узбек, на иномарке, старенькой правда, но иномарке, и ждет кого-то. Долго ждет и все время на часы поглядывает. А я лежу и из сарая на него гляжу. Он меня не видит, поскольку я в неосвещенном пространстве. Как бы вам доходчивее объяснить, чтобы понятно было. Представьте, вы гуляете на лужке и смотрите на луну…

— Я тебя сейчас просто прибью, если ты и дальше будешь водить меня за нос, — Бугай снова перешел к угрозам.

— Я не вожу никого за нос, а ввожу вас в курс дела, чтобы вы меня не обвинили в пособничестве узбеку и взяли в долю.

Снова раздался хрип, какой издает полупридушенный кот.

— Говори короче, — последовал приказ.

— Все, все скажу. Короче, когда из цеха вышел мужик в очках и узбек ему передал наркоту…

— Ты можешь подробно все рассказать, или из тебя клещами надо вытаскивать?

— Как с вами, деревенскими, трудно иметь дело: то вам короче, то вам подробно — не угодишь никак. Как рассказывать?

— Быстро.

— Быстро, так быстро, — согласился с требованием Бугая Кузьма и стал рассказывать: — Узбек из своей машины быстро накидал мужику в очках в четыре коробки из-под «Птичьего молока» кучу наркотиков, такой белый порошок в прозрачной упаковке. Мужика звать Палычем. Я сразу понял, что это наркотики, и стал следить за тортным цехом и Палычем. То вперед побегу, то назад прибегу, не проворонил ли я его? Куда он с коробками пойдет, думаю? И, наконец, доглядел. Он в цеху к четырем коробкам с-наркотиками привязал сверху пятую с тортом. Четыре внизу, с наркотой, а пятая — наверху, с тортом для маскировки. Хитер собака Палыч, только не хитрее меня. Он вперед, я за ним по следу. Так и пришли сюда. Он эти коробки поставил в джип. А тут и вы залезли в машину, когда угнать ее собрались. Открыли, наверно, верхнюю коробку, увидели торт и успокоились, как лохи, подумали, что и в остальных «Птичье молоко». Правильно? — Видимо, наверху Хомут подтвердил, что так оно и было, потому что дальше послышался поучающий голос Кузьмы: — И ребята тоже, два пацана, что здесь крутились, сперли у меня эту упаковку из пяти тортов, развязали, наверно, как и вы, только верхний торт, съели его мигом, а сами не знают, что в остальных четырех. А ваш прибор, я сделал умозаключение после ваших слов, они положили в верхнюю коробку. Так что у них получилась снова упаковка из пяти коробок, как и было. Понятно-то хоть вам, что я рассказываю?

— Понятно, продолжай.

— Вот у вас какая профессия?

— Скотник!

— Что, такая и в справочнике есть?

— Есть! Есть! Ты назём целый день вилами покидай, узнаешь, есть или нет.

— Это вы вилами так накачались?

— Не твое собачье дело. Говоришь, в нижних четырех коробках — наркота? Расскажи-ка дальше по порядку, что произошло?

Наверху Бугай, видимо, ослабил хватку или совсем отпустил мужичонку, потому что снова половодьем понесся его рассказ: