Праздничный пикник

— Меня вы, конечно, можете презирать, мистер Веттер, но с полицией ваш номер не пройдет. Я уже спрашивал вас, друзья ли вы с мисс Корби? Вы поинтересовались, имеет ли это отношение к делу, и я ответил, что, возможно, нет. Теперь, когда вскрылось, что Филип Холт приставал к ней, я повторяю свой вопрос. Дружите ли вы с мисс Корби?

— Конечно, дружим. Я веду ее обедать.

— Вы увлечены ею?

Улыбка Веттера чуть потускнела, но он по-прежнему улыбался.

— Вопрос довольно щекотливый, — сказал он. — Что ж, отвечу. Я видный человек и должен следить за тем, что говорю. Если я отвечу «да», то завтра эту новость подхватят все газеты и я получу десять тысяч гневных телеграмм и миллион писем. Если я скажу «нет, я не увлечен мисс Корби», когда она стоит здесь рядом, это будет невежливо по отношению к ней. Поэтому я просто не отвечу. Пойдем, Флора.

— Еще один вопрос. Насколько я понял, ваш отец работает в одном из нью-йоркских ресторанов. Возможно, вы знаете, замешан ли он в деле о взятках, о котором поведал нам мистер Корби?

— Дьявольщина! У вас уже совсем крыша поехала! — Веттер резко повернулся и зашагал к двери, увлекая за собой Флору. Я встал, проследовал за ними в прихожую, выпустил наружу и закрыл за ними входную дверь. Когда я вернулся в кабинет, Вульф говорил:

— …и я уверяю вас, мистер Раго, что мы все союзники. Кроме, разумеется, убийцы. Ни вы, ни я не заинтересованы, чтобы в это дело вмешалась полиция.

Мастер соусов выпрямился в кресле — мне показалось, что концы его тараканьих усов тоже вздернулись кверху.

— Фтучки! — фыркнул он.

— Нет, сэр, — сказал Вульф. — Я порой и впрямь не прочь прибегнуть к «штучкам», если от них есть толк, но в данном случае речь идет просто об обсуждении прискорбного положения, в котором мы очутились. Так вы не хотите рассказать нам о своих отношениях с Филипом Холтом?

— Вы меня пораваете, — провозгласил Раго. — Я, конечно, знаю, что на визнь вы зарабатываете тем, что разгадываете преступления, все это знают, но для меня вы превде всего — крупный кулинар. Соус «прентан», устричный пирог, маринованные артифоки — это подлинные федевры кулинарного искусства. Сам Пьер Мондор рекомендовал вас. Поэтому меня и поравает, что в обфестве такого маэстро нувно говорить о каком-то убийстве.

— Я тоже не испытываю от этого радости, мистер Раго. И я признателен Пьеру Мондору за высокую оценку. И все-таки, насчет Филипа Холта…

— Ну раз вы настаиваете. Но что я могу сказать? Повалуй, ничего.

— Разве вы не были с ним знакомы?

Раю развел руками и поднял брови.

— Нет, мы встречались. Как и со многими другими. Насколько я его знал? Трудно сказать. Насколько, например, я знаю вас?

— Меня вы впервые увидели две недели назад. Мистера Холта вы наверняка встречали и прежде. Он занимал ответственный пост в вашем профсоюзе, в котором вы тоже играете не последнюю роль.

— Я никогда не занимался делами профсоюза.

— Но вчера вы неплохо выступали.

Раго кивнул и улыбнулся.

— Да, верно. Но это потому, что я играю не последнюю роль на кухне, а не в профсоюзе. В приготовление соусов мне и впрямь равных нет — скаву без ловной скромности. Поэтому меня и пригласили выступить. — Он повернул голову. — Не правда ли, мистер Корби?

Президент ПРАР кивнул.

— Это так, — сказал он Вульфу. — Мы решили, что следует предоставить слово знаменитым кулинарам, и остановили выбор на Поле Раго. Насколько мне известно, на профсоюзных собраниях он никогда не присутствовал. Хотя нам бы этого очень хотелось.

— Мое место на кухне, — провозгласил Раго. — Я свободный худовник. Делами пусть занимаются другие.

Вульф посмотрел на Корби.

— А имя мистера Раго не упоминалось в связи с этим делом о взятках? — спросил он.

— Нет. Я уже говорил, что не уполномочен отвечать на такой вопрос, но в данном случае отвечу: нет.

— Но вы не сказали «нет», когда я спросил вас про мистера Гриффина. — Вульф повернулся к поставщику. — Вы не хотите что-нибудь добавить, сэр?

Я по-прежнему так и не понял, что у Гриффина с левым глазом. Следов повреждения вроде не было видно, но двигался глаз как-то странно. Впрочем, с того места, где я сидел, глаз вообще казался нормальным.

Гриффин выдвинул вперед костлявый подбородок.

— А как вы сами думаете? — сварливо спросил он.

— Это не имеет значения. Я просто поинтересовался, не желаете ли вы что-нибудь добавить в связи со сказанным.

— Нет, не желаю. Мне никто никаких обвинений не предъявлял. И вообще я хотел бы только одного — потолковать с этой дамочкой.

Вульф покачал головой:

— Нет. Пока мы обойдемся без свидетеля. Или вы до сих пор сомневаетесь?

— Я всегда сомневаюсь. — Голос Гриффина скорее подошел бы человеку, в котором поместились бы два Гриффина. — Я хочу своими глазами посмотреть на эту свидетельницу и расспросить ее. Я согласен — сочинять о ней вам вроде бы ни к чему, но на слово вам я тоже не поверю, пока не поговорю с ней сам. А уж тогда посмотрим, может, я вам и отвечу.

— Хорошо. И все-таки, какие у вас были отношения с Филипом Холтом? Насколько долго и как близко вы его знали?