ПРАВОНАРУШИТЕЛИ

На Илью снизошло какое-то вселенское спокойствие. Окружающие превратились в смешные фигурки, совершающие неестественные дерганные движения. Их разговоры он почти не различал в этом странном состоянии.

«Сейчас проверят рюкзак Грини» – Размышлял Илья. – Найдут баллоны с краской (нужно было сразу от них избавляться – вот придурки!), увидят следы краски на руках – они всегда остаются на указательном пальце, если пользоваться баллончиком без перчаток или напальчника. После этого на всякий случай проедутся на машине по территории, найдут надписи и вызовут наряд милиции. Это вандализм, призыв к нехорошим действиям, угрозы и прочее и прочее. Плюс прошлые геройства. При желании происходящее можно квалифицировать, как экстремизм – в том, что такое желание возникнет, Илья не сомневался. С учетом прошлых «приключений» – рецидив. Вляпался по полной программе!

Мысли Ильи крутились водоворотом сознания вокруг невзрачной коробки проходной, затягивая в себя всех вокруг. И довольных собою охранников, и вахтершу, подозрительно рассматривавшую странную парочку. И самого себя с Гриней за компанию и вообще все вокруг.

«Бля!!! Нахрена я ввязался во все это? Сидел бы дома, как нормальный, обычный человек! Смотрел бы телевизор, ругал директора, президента, думу и всех-всех остальных. Не поднимая при этом задницы с дивана!» – Думал Илья и от этого еще больше погружался в себя.

«А может, все будет хорошо?» – Странная мысль появилась из ниоткуда Ильи и никак не желала уходить. Несмотря на все доводы разума.

Пока Илья погрузился в себя, охранник достал из рюкзачка Грини пакетик с сухариками, кулек с одеждой, старые газеты… И все. Порядка ради охранник еще раз ощупал внутренности рюкзачка, карманы Грини с Ильей, после этого велел складывать вещи обратно. Руки Грини при этом как-то странно задрожали. Охранник сказал им убираться и парочка очумевших от происходящего «правонарушителей» поспешила удалиться.

За проходной они быстрым шагом пересекли трамвайные пути, перешли дорогу и завернули в лабиринт жилой застройки улицы «Станкостроительной». Только там, усевшись на скамейку у подъезда дома, они успокоились и начали приходить в себя. Гриня закурил сигарету и поделился с Ильей. Тот курил от случая к случаю, но сейчас сигарета была ему просто необходима.

– Гриня, ты красавчег! Я восхищаюсь тобой, у меня просто нет слов! – Илья немного отошел от происходящего, начался «откат» и его начали захлестывать эмоции.

– Ты о чем?

– Ты же «сбросил» баллоны с краской, когда нас винтить начали! И как это у тебя так ловко получилось, что даже я не заметил?

– Илья, не тупи. Ты видел, как я уложил баллоны в бэк и крепко завязал его. Невозможно снять бэк со спины, развязать лямки и выкинуть баллоны так, чтобы никто этого не заметил. Я не выкидывал баллоны.

– Как так?

– А вот так. Они сами куда-то делись.

– Гриня, задолбал прикалываться. Рассказывай, как ты их скинул?

В ответ Гриня только посмотрел на Илью остекленевшими глазами, и тот сразу понял – Гриня не шутит и баллоны на самом деле исчезли сами по себе. Растворились. Дематериализовались.

Илья еще раз затянулся сигаретой, разглядывая пустоту, и принялся прокручивать в голове недавние события.

– Гриня, можешь не верить мне… когда охранник полез в твой бэк, мне очень сильно захотелось, чтобы баллонов с краской там не оказалось. Я так сильно этого хотел, что даже не слышал, о чем вы разговаривали. – Сказал Илья и сам удивился своим словам.

– Ты хочешь сказать, что по твоему желанию баллоны сами по себе растворились в воздухе?

– Еще мне хотелось, чтобы стерлись записи со всех камер видеонаблюдения, и на руках не было следов краски.

Все еще не веря своим глазам, Илья с Гриней стали рассматривать свои руки. Они были идеально чистыми.

ГЛАВА 1

Мы привыкли верить, что внешний мир более реален, чем наш внутренний мир, но для нашего мозга не существует разницы между тем что есть вокруг и есть внутри него. Для нас это одно и тоже – все окружающее нас находится прежде всего внутри нас. Вообще не существует никакого «там», независимое от нашего «есть». Все, что находится «там» – лишь проекция нашего «здесь».