Право учить. Работа над ошибками

— Я узнал некоторые подробности. О способе умолчу, вам он не подойдёт, к тому же чреват последствиями. Укорять тоже не буду, любовь не даёт право выбора, а приказывает. Но, пожалуй, вам следует кое-что знать. Ваш...

Он не дал договорить:

— Я любил её! Да, ничего не мог поделать, каюсь! И довольно уже того, что боги забрали жизнь ребёнка, не позволив ему появиться на свет.

Стало быть, старый барон утаил от света рождение мальчика, а чуть позже выдал его за своего отпрыска? Разумно. И всё равно оставлять человека в неведении не стану. Пусть поступлю жестоко, но... Может быть, именно вынужденная жестокость приведёт к необходимому результату:

— Ваш ребёнок жив.

Кулаки Траниса сжались:

— Не лгите, я его видел! Мне удалось вырваться из ссылки на несколько дней и хоть одним глазком... Мальчик не похож на меня.

— И не должен быть похож. Вы только дали ему жизнь, а всё остальное — заслуга вашего старого знакомого, который вложил в зарождающуюся плоть свои желания.

— Вы хотите сказать...

— Лагарт говорил с водой, окружавшей малыша в чреве матери. Говорил с кровью роженицы. Он сделал всё, чтобы изменить ребёнка по своему образу и подобию. И, надо сказать, ему удалось. Наследник рода Талионов — талантливый маг, хотя и обделённый Силой ещё больше, чем его «создатель».

Маг встряхнул головой:

— Это невозможно!

— Хотите сказать, не видите схожести между молодым бароном и вашим приятелем? Не торопитесь спорить, напрягите память.

Я знал, чем закончится поход в долину воспоминаний. Знал потому, что выудив при Единении из чужого потока сознания знакомое имя, понял причину своей первоначальной жалости и снисходительности по отношению к некроманту. Всё объяснялось просто: он напомнил мне Мэвина, а когда впервые встреченный человек обладает схожими чертами с кем-то знакомым, мы не задумываясь переносим те, прежние впечатления на новую персону. И конечно же, ошибаемся. Я тоже едва не ошибся окончательно, но, слава богам, труповод потрудился как можно скорее избавить меня от заблуждений.

Когда карие глаза растерянно расширились, настала очередь последнего удара:

— Помимо внешности есть очень многое в магическом почерке юноши, до мельчайших подробностей совпадающее с творениями Лагарта, я имел возможность убедиться лично.

Но вместо сожалений, причитаний и негодований меня ожидала внезапная атака с другого фланга:

— Если вы так хорошо знакомы с магией, то должны были обучаться ей, верно? А суждения и действия говорят ещё и о том, что ваши возможности много выше, к примеру, моих. Но тогда... — Кажется, догадываюсь, какой вывод воспоследует. И заранее боюсь. — О вас было бы известно в магических кругах!

Вот он, настоящий чародей — прежде собственных уязвимых мест его интересуют слабины в чужой обороне! Но мои защитные порядки могут справиться и не с таким натиском.

— Я обучался, вы правы. Но делал это один на один с наставником. Видите ли, мои родственники были достаточно богаты, чтобы пригласить в дом хорошего учителя.

Вовремя упомянутая и противоречащая своим подружкам подробность способна сделать главное — сбить собеседника с опасной темы. Маг проглотил наживку, не мешкая.

— Так почему же вы стали... тем, кем стали?

То есть Мастером? Человеком без кола и двора? Хороший вопрос. Только не ко мне. Правда, отвечать придётся. Но ведь ответить можно по меньшей мере двояко!

— А почему вы стали магом?

Транис сдвинул брови:

— Кем же ещё я мог стать? Если имеются склонности к чародейству...

— Вот-вот, правильное замечание! А у меня с детства имелась склонность к продолжительным пустым беседам.

Он оценил шутку, охотно усмехнувшись в ответ, и вернулся к более насущным размышлениям:

— Я вспомнил. Действительно, мальчик был очень похож на молодого Лагги. Но... разве такое возможно?

— Как видите, да.

— Это же величайшее могущество! Менять мир по своему желанию — за такой талант не жалко отдать и полжизни.

— На самом деле цена куда скромнее, вот только нет никакого смысла её платить.

— Почему же?

— Насколько мне известно, все говорящие с водой ходят по лезвию между безумием и здравым рассудком, такова плата за Дар. Но сошедшему с ума могущество реального мира пригодиться не может, потому что безумец творит свой мир на руинах сознания. Впрочем, вы можете наблюдать результат воочию — ваш приятель очутился по другую сторону грани.

Транис грустно кивнул:

— Да, и как бы ни хотелось его расспросить, а может, и допросить, ничего не получится — в местной Гильдии нет умельцев возвращать разум. Возможно, среди жителей Саэнны можно найти подходящих лекарей, но не уверен.

Хм, а я знаю, кто мог бы помочь. Но поскольку Рэйден Ра-Гро откажется оставить свой город без защиты, единственный выход — привезти некроманта в Антрею. И вполне осуществимый, вот только ненужный. Если Лагарт не знает истоков своего могущества, нет нужды в вопросах и ответах. Но зато имеется хороший повод прогуляться в магическую столицу Четырёх Шемов... Нет, на кой фрэлл?! Скажу Ксо, пусть отправляет своих лазутчиков, благо их много, они хорошо обучены и не обязаны терпеть иголки в позвоночнике!