Право на жизнь

Ронард дальше слушать не стал и от возмущения зарядил в приятеля мощным залпом, благо разговор происходил на парной тренировке. Помирились быстро, на следующий же день скрепили дружбу в городском кабаке. А в понедельник Сойра, которая сама же отказалась ехать в Ровель, сославшись на плохое самочувствие и попросив оставить ее одну, неожиданно накинулась на него с обидой, мол, друзья тебе дороже. Глаза ее при этом потемнели, из тепло-карих стали цвета горького шоколада. Ронард списал легкую истерику на обычную женскую болезнь и долго и клятвенно заверял ее в своих неизменных чувствах. Наконец взгляд ее снова потеплел и Сойра, уткнув лицо в ладони, прошептала:

— Я не понимаю, что со мной происходит, Ронард. Я верю тебе, хочу быть с тобой рядом. Но меня будто что-то неволит… Эта Тьма — она не слушается, нашептывает всякое. Будто не она моя магия, а я — ее инструмент…

На следующий день Ронард отправился к ее преподавателю не как первокурсник, а как младший брат императора, потребовав без утайки рассказать все о магии Сойры. Мэтр Сарттас, сам еще недавно выпускник шестого курса, юлить не стал.

— У миссы Сойры Нокта проблемы с контролем. Ее магия не просто темная, это Тьма изначальная. Простите, ваша Светлость, но случай редкий, сам я до этого не сталкивался, — нервно сглотнул он. — Вот, только по дневникам предыдущих мэтров работаю. Со Светом все гораздо проще, а обладание Тьмой — это битва. Либо маг подчинит Тьму, либо Тьма мага.

— Вы же преподаете контроль, вот и научите ее! Ей же плохо!

— Тут все не так просто, ваша Светлость. Простите, верно ли я понимаю, что вы близкие друзья с миссой?

— Больше, — рыкнул Ронард.

— Вот в этом и проблема. Вы — слабость Сойры. Ее уязвимое место. А Тьма Изначальная не терпит слабины. Она заполняет эти чувствительные каналы, извращая переживания, наполняя их собственным смыслом. Так она постепенно подчиняет носителя, лишая того силы воли. А если еще человек изначально мягок и чувствителен…

— Бред! Любовь светлое чувство!

— И самое незащищенное. Тьма в первую очередь извратит именно его, ослабив, растоптав мага. Отказаться от своих слабостей, от чувств — единственный способ подчинить Тьму Изначальную. С холодным сердцем и трезвым умом такой маг достигнет небывалых высот. Все-таки, настоящая Изначальная, а не эти отголоски, что у всех сейчас поголовно…

— А если не откажется?

Мэтр Сарттас замолчал. Вздохнув, продолжил:

— Человек должен повелевать магией, а не она им. Так записано в имперском кодексе магии. За всю историю Империи было двадцать три случая, когда Тьма завладевала человеком. Двадцать два из них казнены или убиты при сопротивлении. Когда Тьма завладевает человеком и множится на его тайные страсти, скрытые дурные склонности, обиды, ненависть, вытащенные на поверхность ею же, — с ним не церемонятся.

Замолчали оба. Мэтр Сарттас осторожно продолжил.

— Вы можете ей помочь. Просто уйдите. Она со временем переживет, но станет только сильнее. Просто это магия Изначальная и не нам бороться с ее законами. Я не могу рассказать всего этого миссе Нокте — ее душевное состояние может только усугубиться. Порой я даже жалею, что не выучился на целителя душ. Но Вы, ваша Светлость, если она действительно дорога Вам…

Бред, бред, бред! Ронард просто ушел, не дослушав. Да что может знать этот молодой преподаватель? Ну да, Тьма и Свет Изначальные ныне редкость, кому знать, как с ними управляться. Ронард сам перелопатит всю библиотеку, найдет дневники темных магов, поймет, что делать. Но отказаться от милой доброй Сойры?

Он окружил Сойру тройной заботой и вниманием, сопровождая ее всюду, не обращая внимания на косые взгляды. Когда она была с ним, ее глаза лучились прежней теплотой. За ночь, проведенную каждый в своей комнате, она охладевала. Все чувства ее обострились, будто вывернувшись наизнанку. Стоило кому из сокурсниц заговорить с Ронардом, как Сойра обрушивала шквал обвинений на обоих. Даже кроха неуверенности в женихе оборачивалась жгучей ревностью. Она пристально начала следить за всем, что делал Ронард, накручивая себя, надумывая разные его грехи. Нежная улыбка давно сошла с ее лица, уступив место постоянно нахмуренным бровям и подозрительному взгляду. Она неустанно стала требовать его внимания, заставляя проводить рядом не только дни, но и ночи. Ронард с болью в сердце отвергал эти безумные приставания, стремясь соблюсти ее невинность, потому что уже понимал — они не будут вместе.

Глаза ее обезумели, почернели раз и навсегда. В очередной неудавшейся попытке совратить его, привязать к себе, Сойра взорвалась ревностью и злостью, и черное пламя тьмы Изначальной вырвалось из нее, сжигая и развоплощая все на своем пути. Сил Ронарда хватило лишь на то, чтобы спеленать ее своей белой магией и отнести в больничный блок.