Право на жизнь

Обо всем этом Грязнов узнал по возвращении в штаб. Он узнал, что за неполный день дивизия потеряла треть личного состава, погибли или были ранены многие командиры, немцам удалось значительно ослабить огневую мощь дивизии. В такой обстановке он получил приказ заменить погибшего командира полка на правом фланге, то есть там, где немцы лезли менее всего. «Полк готовится к контрудару, — сказал комдив, — приказ этот остается в силе».

К штабу полка Грязнов добирался лесом. За то время, что потратил он на организацию поиска, уничтожение вражеского десанта, лес обстреливали и бомбили гитлеровцы, земля в лесу оказалась изрытой большими и малыми воронками. Многие деревья стояли без вершин. Некоторые вовсе были вырваны. Стволы иссечены осколками. Развороченные взрывами пни рогатились рваными корневищами. Продираться сквозь эдакий бурелом было трудно и по той причине, что в воздухе раздавался щемящий душу вой летящих снарядов, приходилось бросаться на землю, выискивая укрытие.

Добравшись до штаба полка, Грязнов увидел все тот же покореженный лес, развороченные взрывами землянки, бойцов, растаскивающих бревна, извлекающих из-под этих бревен мертвых людей, остатки тел, обрывки карт, документы, в том числе с грифом «секретно». Возле разбитых землянок, в ряд, на общей подстилке из плащ-палаток лежали тела тех, кого уже удалось вытащить из-под обломков. Командира полка узнали по форме. Голову ему раздавило, тело оказалось без ног. Пожилой боец стал было приставлять к телу командира полка ногу, обутую в ботинок, полулежащий возле погибших, старший лейтенант зло обругал бойца. «Ты чего примериваешь, идиот, это не его нога. Ищи с хромовым сапогом!» Старший лейтенант закрыл глаза, застонал, смачно выругался. Левая рука и грудь у старшего лейтенанта были перевязаны. Сквозь бинты проступала кровь.

Старший лейтенант оказался комбатом. Он сказал Грязнову, что погибли многие командиры. Сказал, что приказ о контрнаступлении они получили, назначено оно на утро. Сообщил и о том, что группа бойцов ушла в разведку с целью нащупать путь в немецкий тыл по тому болоту, которое подпирает фронт обороны полка справа. Если разведчики смогут провести по болоту хотя бы роту, на что и надеялся погибший командир полка, тогда можно было бы шурануть немцев с тыла. В противном случае их едва ли сдвинешь, огня у немцев в избытке. Людей положить положишь, задачи не выполнишь.

В такой обстановке Грязнов принял полк.

Подошли санитары. Уложили раненого на носилки. Грязнов спросил, кто повел людей в разведку, когда они должны вернуться. «Какой-то младший лейтенант, на «р» фамилия, — сказал комбат. — Вернуться должны через два часа. Если обнаружат проход, посылай с ними роту Ковтуна из моего батальона, такая у нас была договоренность со штабом. Хорошая рота, опытный командир. Будь здоров», — совсем уже глухо произнес раненый, и его унесли. Грязнов знал разведчиков и дивизионных, и полковых, фамилии на «р» вспомнить не мог. Мысль о разведчиках не давала ему покоя, он спросил о них лейтенанта Пустовалова, единственного из штабных работников, оставшегося в живых. Пустовалов разведчиков знал, назвал фамилию Речкина. Такой фамилии Грязнов тоже вспомнить не мог, как не мог вспомнить фамилии раненого комбата, хотя лицо его, испещренное оспой, знал и помнил.

Отдав необходимые распоряжения, оставив за себя Пустовалова, наказав лейтенанту во что бы то ни стало восстановить связь, Грязнов отправился на позиции. На окраине березовой рощи с подстилкой из белого мха задержался у артиллеристов. Оттуда хорошо просматривался противоположный низкий берег, заболоченный в кочках луг, заросли кустарника, за ними лес. На лугу чернели два немецких танка, десятка полтора убитых немцев. Всюду виделись воронки. На зеленом чернели следы танковых гусениц. Оба танка осели в землю. Грунт рыхлый, танки могут проскакивать эти торфяники только на скорости, отметил про себя Грязнов. Начальник полковой артиллерии сказал о том же. Немцы предприняли всего две атаки на позиции полка, потеряв две машины, отошли, бой принял характер дуэли. Немцы обстреливают позиции батальонов, снарядов они не жалеют, в ответ приходится стрелять с оглядкой, поскольку снаряды на счету.

От артиллеристов до окопов Грязнов добирался ползком. Добрался без происшествий. Попал в роту Ковтуна, о котором говорил ему раненый комбат. Только тут он вспомнил фамилию младшего лейтенанта, ушедшего в разведку, вспомнил, что Речкин тот самый окруженец, который три дня назад вывел людей в расположение их дивизии.

Командир роты объяснял обстановку, но что он тогда говорил, теперь уже, по прошествии двух лет, он не помнил. Память сохранила отдельные фразы, некоторые события, состояние крайнего беспокойства, которое овладело им при воспоминании о младшем лейтенанте.