Право на жизнь

«Ничего не буду подписывать, пусть хоть бьют», – твердо решил Илья, выходя из камеры.

– Ну что, гадина! Вспомнил?! – встретил его грозный Николай Степанович.

– Да нет, не могу я ничего вспомнить, – мгновенно слабея от излучаемой ненависти, проговорил Илья негромко.

– Еще и не помнишь ни черта. Скотина! Ну я тебе напомню. Подонок гнусный. – Его полное лицо вздрагивало от чрезмерной ненависти. Следователь достал из стола лист бумаги. – Я тебе напомню. Я за тебя, подонка, здесь все напишу. И только, сволочь, мне не подпиши, – сквозь зубы цедил он. – Я из тебя отбивную сделаю.

Он качал писать, читая вслух то, что записывал. После перечисления анкетных данных он продолжат:

– Я подстерег заранее уже не первую выбранную мной жертву с целью изнасилования. После этого я намеревался убить жертву с особой жестокостью и, расчленив на куски, бросить в канализационный люк. Для этого заранее я приготовил топор и два острых ножа. С детства меня привлекали сексуальные извращения и убийства…

Илья продолжал слушать дальше чертовщину, которую писал про него следователь, и ему иногда казалось, что он во сне, настолько невероятным было положение. Это была явная чушь, но он не прерывал Николая Степановича, опасаясь его гнева.

Далее в тех же ужасающих словах описывалось, как Илья совершал противоправное и античеловеческое действие. В конце следователь писал:

– …В своих злодеяниях я нисколько не раскаиваюсь. Буду продолжать насиловать и убивать, пока жив. Число, подпись. На, подписывай.

Николай Степанович бросил перед Ильей исписанный лист и ручку.

– Да вы что?! Не буду я подписывать, – сказал твердо Илья. – Тут все неправда.

Пусть хоть убивает, но такую бумагу он не подпишет никогда в жизни.

– Ах ты, тварь! Неправда?! – застучал он ногами в пол. – Так я неправду говорю!! Да я тебя!!.. – С крика он вдруг перешел на шепот сквозь зубы. – Да я тебя!.. Задушу, гада. Я людей не бью, но такого подонка, как ты, изувечу – изменю принципам, потому что ты не человек. Ты мразь! И если ты мне это признание не подпишешь, то я тебя, гада!.. – Он потряс кулаками в воздухе, голос его окреп. – Подписывай, гад!! Подонок!!

Он визжал, брызгал слюной и топал ногами. Илья был в предобморочном состоянии.

Сзади него скрипнула дверь, но он даже не обернулся.

– Николай Степанович…

– Что надо? Я работаю – не видите, – немного смягчив тон, бросил он кому-то.

Илья оглянулся, в дверях стоял Миша Плюхин. Господи, как он счастлив был увидеть его доброжелательное лицо.

– Нет уж, вы прервите работу, Николай Степанович. Этого подследственного я уже взял. Это мое дело.

– Как же, как же! – ехидно проговорил Николай Степанович. – У тебя такие дела до суда не доходят. Этот подонок мой! И точка!

Следователь бацнул кулаком по столу.

– Я с самого начала его делом занимался, – не отступал Миша – Правда. Илья Николаевич?

– Да Правда, правда! – охотно закивал Илья.

Сейчас решалась его судьба. Только бы Мише удалось отбить его у этого сумасшедшего громилы.

– Вы еще эту тварь спрашивайте, Михал Михалыч. Я этого подонка раскручиваю, я и до конца доведу. Я его минимум под пожизненное заключение подведу.

– Нет уж, Николай Степанович, извольте отдать мне подследственного. Мы с ним уже признание написали…

– Ни фига! – перебил Николай Степанович. – Он вот уже мне признание свое подписал, – он указал на бумагу, лежавшую на столе. – Так что проваливайте, Михал Михалыч… Проваливайте.

– Ты чего, Илья, подписал? – искренне огорчился Миша, глядя на Илью. – Я же тебе говорил, не подписывай у него ни фига. Ну теперь уж я ничем помочь не могу.

Он приоткрыл дверь.

– Проваливайте, проваливайте!! – кричал вслед Николай Степанович. – Я уж этого подонка подведу…

– Ничего я не подписывал! – вскочил со стула Илья.

Его охватили ужас и паника, оттого что Миша сейчас уйдет и снова оставит его наедине с этим страшным человеком.

– Ах, так не подписал? – Миша закрыл дверь и вернулся к столу.

– Все уже подписано. До свидания. – Николай Степанович, прикрыл ладошкой нижнюю часть страницы.

– Где подписано, покажите, – Михал Михалыч склонился над листом.

– А подписано, где надо, – сказал Николай Степанович, не убирая руки с листа.

– Ну покажите, где?

– Не покажу. Почему это я вам должен показывать?

– Я ничего не подписывал, – прервал их пререкания Илья.

– Ты, подонок, заткнись – тебя не спрашивают, – сквозь зубы, багровея, прорычал Николай Степанович, зверски посмотрев на Илью. – Ты у меня не то еще подпишешь. Будешь в слезах и соплях ползать по полу.

– Ну вот видите, ничего он не подписал. И правильно сделал, – Михал Михалыч положил Илье на плечо руку. – А у меня подписал. Так что я его забираю. Пойдем, Илья.

Илья встал и, довольный, направился за своим спасителем к двери. Николай Степанович почувствовал, что почва уходит у него из-под ног.

– Позвольте, коллега, – слово «коллега» у него прозвучало издевательски, – не надо врать. Вы меня провести хотите. Ничего он у вас не подписал.

– Уверяю вас, он уже подписал признание, еще в прошлый наш с ним разговор. Правда, Илья? – Миша посмотрел на Илью.