Право на жизнь

─ Ничего, ─ усмехнулся я. ─ Но если ты собрался куковать здесь и питаться манной небесной, ─ ничего. А если нет, то придется поплавать, ─ кивнул я на виднеющийся вдали зеленый остров и осекся. ─ Стой, ты что, детдомовский? ─ ошарашено спросил я Костю, совсем по-другому воспринимая его ник.

─ Да, ─ насуплено ответил он и уже с вызовом спросил: ─ А что?! Жалеть станешь? Засунь себе эту жалость знаешь куда?

─ Тише-тише, дружище, успокойся, ─ выставив перед собой руки, сказал я вспылившему Косте. Но тот не послушал. Видимо, ему просто нужно немного выговориться, и тут я его понимаю. Да и жалость ─ это последнее, что ты хочешь увидеть в чужих глазах, будучи сиротой. Сытый голодного не поймет. Много лучше, когда это просто принимают как данность и относятся к тебе так же, как и к любому другому, ─ нормально, без слезливого «мне жаль». Всем жаль. Но это уже произошло и этого не изменить. Потому не нужно ворошить прошлое и теребить старые раны.

─ Мне семь было, когда это случилось. Автомобильная авария. Сбой автопилота на транспортнике. Он врезался в нас на полной скорости. Вжах! ─ ударил он культей о ладонь. ─ Нашу «теслу» смяло и выкинуло с автобана. Родители сразу умерли, а я почти год провел в больнице. Врачи меня по кусочкам собирали и даже почти собрали, ─ криво улыбнувшись, Костя махнул культей, ─ детальки не хватило. А потом меня выписали и отправили сразу в интернат. Тетя постаралась. Она отказалась от меня, забрав бизнес отца. Хоть лечение мне оплатила. Но, думаю, ее в суде заставили, или где там в наследство вступают?

─ А…

─ Чип? Родители в год вставили. Подарок на мой первый день рождения.

─ Да я не о том, ─ растерянно сказал я, глядя на парня и удивляясь вывертам судьбы и ее «случайным» совпадениям. Я плохо помнил своих родителей. Только образы. Ни лиц, ни голоса, ничего такого. Только то, что они у меня когда-то были. У Насти же вообще не было о них воспоминаний. В своем первом приюте мы оказались, когда ей было около двух лет. Мне ─ девять. Может, десять. ─ Сочувствую. Правда. Я сам детдомовский, с «Радуги», что за окружной. Это Москва, если что. Его еще «Цветником» называют. Слышал о таком?

─ А-а-а-а… та ладно? ─ удивленно протянул Костя и выкатил глаза от удивления. ─ Конечно, знаю. Нас им пугают часто. Говорят, что там все плохо. Воспиталки не смотрят, в комнатах по четыре человека живете, и вообще… А я с «Жемчуга», что в Сочинском районе.

─ Это который «Маленькие жемчужинки»? Под Геленджиком? ─ переспросил я, и парень кивнул. ─ Ого! Дорого-богато тебя устроили, я скажу. А что за нас ─ комнаты на четверых далеко не у всех были. Чаще по восемь в одну селили ─ на двухэтажных кроватях спали. И тумбочка одна на двоих стояла, а шкаф на четверых.

─ Офигеть! Как вы жили там?!

─ Да нормально. Но это ладно. Что там на счет поплавать? До того островка дотянешь?

─ Не думаю, ─ мотнул головой Костя, смерив расстояние от нас до ближайшего клочка суши. ─ Я и с протезом бы не доплыл, а без руки и от берега не отойду.

─ Да ну, ладно. Тут метров двести. Ну двести пятьдесят. Неужели не осилишь? ─ Мысль о том, чтобы тащить на себе этого парня, мелькнула и удавилась в зародыше. Я не понаслышке знал о поведении утопающих и о том, что они способны в панике утопить как себя, так и спасающего их человека. Но и оставлять его здесь был не вариант. Детдомовцы так со своими не поступают. Мы можем гнобить друг друга, бить, любить или ненавидеть, но если нужна будет реальная помощь ─ всегда поможем другому. По-другому никак. У нас нет никого в этом мире. Мы сироты, и взаимопомощь и поддержка для нас не просто неписаное правило, а жизнь. Так что бросить его здесь я не смогу. Но как переправить его на остров не рискуя? Умирать нельзя ─ не просто так об этом написали целых три раза. Видимо, отголосок моих мыслей промелькнул на лице, потому что Костя обреченно спросил:

─ Бросишь меня тут, да?

─ Начнем с того, что я тебя не поднимал, чтобы бросать, ─ фыркнул я автоматически. ─ Да и у тебя все еще есть вариант научиться плавать в сжатые сроки. Я тебе даже в этом помогу.

─ Издеваешься?! ─ обиженно и задиристо спросил парень, думая, что я все-таки его тут оставлю одного. Шмыгнув носом, он отвернулся и опустил голову на грудь.

─ Нет, я серьезно. Это океан. Вода соленая, а не пресная, и держит лучше. Так что?

Костя, развернулся, поднял голову и посмотрел еще раз в сторону островов и тут же ее опустил, обхватив руками. Точнее ─ рукой и культей. По этому движению я понял, что там у него точно стоял хороший протез ─ слишком уверенно он ею двигает и чертыхается, когда несуществующие пальцы не могут взъерошить волосы. Приходится делать это другой рукой.