«Дж. Гудфеллоу: В отделе специальных расследований ВВС38 полагают, что в будущем придется столкнуться со своего рода электронным мессией, харизматической фигурой39, способной объединить разрозненные силы хэккеров и направлять их организованное проникновение в компьютерные системы.
Председательствующий: Вы имеете в виду электронного мессию как культ лидера…
Дж. Гудфеллоу: Да.
Председательствующий: …которому может прийти в голову собрать почитателей вместе с помощью компьютера, — Адольф Гитлер XXI века, да?
Дж. Гудфеллоу: Да, именно так»40.
Помните идею компьютерного отслеживания любых малых групп политических противников, с которой мы начали нашу экскурсию? Вот как она оборачивается — прямой электронной диктатурой. Не случайно Антони Эттингер, глава Гарвардского центра политических исследований в области информации, заметил: «Проблема с метафорой насчет Большого брата состоит в том, что она внушает мысль о существовании некоей безудержной диктаторской власти. Действительность гораздо утонченнее»41.
Да, утонченнее, сложнее, многослойнее. Все смешалось в этой действительности: компьютерная слежка и «электронные наручники», «троянские кони» и компьютерные «оловянные солдатики», хэккеры и избиратель, запрятанный в компьютер, стремительное усиление «электронной диктатуры» и синдром «Робин Гуда», роботоэтика и ожидание электронного мессии.
И тут «утонченность» приводит к трагикомичным политическим парадоксам. «Под колпак» слежки порой попадают люди, чья преданность истеблишменту, казалось бы, должна быть выше подозрений, как, скажем, сотрудники аппарата Белого дома. Или вспомним, как служба безопасности Великобритании в свое время подслушивала телефонные разговоры, которые вели члены лейбористского кабинета, включая самого премьер-министра Г. Вильсона. Еще более показателен случай с аспирантом Ланкаширского университета Стивом Райтом, который решил написать диссертацию о политических последствиях применения полицией новой технологии. Однако завершить диссертацию Райту не удалось. В один прекрасный день в его дом ворвались шесть детективов особого отдела полиции. Допросив аспиранта, они увезли его в участок и продержали там в течение суток. Все, что он успел написать, и книги, которыми он пользовался, были изъяты42.
Так «буксир на канате» замыкает компьютерный круг. Курс буксира определен четко: электронная диктатура сменится только электронной диктатурой.
Конечно, этот путь не лишен опасностей в будущем. «Системы искусственного разума могли бы завести общество в «технологическую черную дыру», в которой человеческие существа не были бы способны понимать, что стоит за решениями компьютера в критических социальных ситуациях»43.
Менять курс невыгодно: компьютерная слежка дает исключительные возможности в борьбе за политическую власть, логические бомбы и «троянские кони» — власть над партнерами по бизнесу, а «оловянные солдатики» — в перспективе власть над миром.
Меры против тех, кто пытается взять судно на абордаж, принимаются, а возможность, что по пути компьютерная команда поднимет бунт, исключается, хотя такой оборот активно обсуждается. В одном из фильмов рассказывается о чудо-компьютере, превосходящем по интеллекту человека, который поднимает бунт, держит в плену людей, все крушит и ломает на своем пути44.
В книге Р. Дзагояна «Система „Аристотель”» есть мысль о том, что компьютеры могут достигнуть «критической массы», т. е. такой мощи, что захотят освободиться от власти людей, чья логика их не устраивает. Но это лишь удобный миф, который щекочет нервы и отвлекает внимание. На самом деле, буржуазная демократия и «электронная диктатура» — образцовый брак по расчету. С предельной точностью он рассчитан на компьютерах. И расчет на компьютеры.
1 Hearings before the Subcommittee on transportation, aviation and materials of the Committee on science and technology US House of representatives. 98th Congress, first session. September 26, October 17, 24, 1983 [N 46]. Wash.: US Goverment printing office, 1984. P. 72. (Далее: Hearings STAM).
2 Los Angeles Times. 1983. Sept. 4.
3
4 Цит. по: Лит. газ. 1984. 18 июля.
5
6 Ibid.