Правитель Аляски

Сидеть в укрытии дальше смысла не было. Раньше или позже они его обнаружат. Но и выдавать себя до времени не стоило. Тараканов осторожно отполз назад, за кусты, и только там, где видеть его уже не могли, приподнялся и побежал в лес, намереваясь перевалить за склон холма. Он знал, что за холмом течёт небольшой ручей. Долиной ручья можно было попробовать уйти к крепости. Враждебные намерения колошей не оставляли никакого сомнения: мир кончился — началась война.

Достигнув холма, он лёг на землю и меж густой травы пополз на вершину. Добрался до основания могучей ели, обогнул её ствол и только теперь рискнул, спрятавшись за деревом, осторожно выпрямиться. За кустами преследователей видно не было. Но, бросив взгляд туда, где была расположена крепость, он похолодел: над лесом поднимался густой столб дыма.

Он рванулся вниз, в долину, на дне которой сверкал ручей, но его уже опередили. Двое воинов с обсыпанными пухом головами поджидали его внизу. Ликующий крик раздался и сверху, с холма, на гребне которого показалось сразу пять или шесть человек. И тогда, в припадке отчаяния, Тараканов схватил ружьё за приклад и, мощным ударом о дерево сломав его пополам, отбросил в траву. Проливать кровь этих людей он не хотел. Да и силы были слишком неравны. Ну пусть и оружие не достанется им. Он вынул охотничий нож и, глядя на вкрадчиво приближавшихся к нему воинов, демонстративно кинул нож в ручей, потом спокойно сел на землю, всем своим видом показывая, что воевать не намерен.

Кто-то с победным криком кинулся на него сзади. Стали заламывать руки, вязать сыромятными ремнями. Связанного потащили к берегу, где бросили на дно лодки.

Стоя за кустами малины на краю леса, тлинкитский вождь Скаутлелт наблюдал за русской крепостью. Он видел, как на двух караульных будках сменились часовые, как из загона выгнали на луг попастись коров. Русские как-то угощали его в крепости молоком этого животного. Вкус напитка был непривычен. Скаутлелт с отвращением сплюнул, а начальник русских Василий засмеялся.

Его люди следили за селением уже несколько дней, и Скаутлелт знал, что два дня назад большая партия алеутов под началом одного из русских выехала на охоту в проливы, а сегодня утром ещё несколько русских покинуло крепость. Там должно остаться совсем немного людей, сломить их сопротивление будет несложно.

Жившие в крепости женщины его племени рассказали, что внизу, у русских стоит пушка. На первом этаже в отдельном помещении хранится оружие, порох. Если ворваться в крепость достаточно быстро, можно захватить и то и другое.

Сегодня, не сомневался Скаутлелт, будет день великой победы. Его торопили воины его племени, торопили другие вожди. Но он выжидал, пока установятся солнечные дни и крепость подсохнет для большого огня. Сегодня крепость будет гореть хорошо.

Вождь русских Баранов считал, что если он подарил Скаутлелту медную медаль с изображением орла, то теперь Скаутлелт — друг русских. Но разве можно быть другом людей, которые пришли на твою землю, стали охотиться там, где всегда охотились твои предки, и ловить рыбу, которую прежде ловили лишь те, кто владел этой землёй? Он, Скаутлелт, стал посмешищем для других вождей. Теперь при встречах они спрашивали его, за какие такие необыкновенные вещи он продал себя Баранову, неужели за этого орла на медной кругляшке? И с каких пор тлинкиты стали спокойно смотреть на то, как русские забирают в своё селение их женщин, заковывают в железо их мужчин?

Он, Скаутлелт, отвечал, что русские заплатят ему за все обиды, время придёт. И вот оно пришло, в этот месяц Рождения, когда и птицы, и звери обзаводятся своим потомством. Сегодня будет очень плохой день для русских, день мщения для тлинкитских воинов.

Когда он объявил о своих планах, на помощь ему пришли воины многих других племён. Они собирались в лесу и в проливах несколько дней. Таились, чтобы не выдать себя. Ждали его сигнала.

Скаутлелт выступил из своего укрытия, за ним двинулась группа его лучших воинов, вооружённых кто чем — пиками, луками, английскими и американскими ружьями.

Скаутлелт издал пронзительный вопль, служивший сигналом к атаке, и воины, стреляя на ходу, бросились вперёд. Пронзённые стрелами и пулями часовые повалились в своих будках. На лугу забегали коровы — им досталось несколько мощных ударов пиками. Пока одна группа воинов выламывала дверь, другие стали подтаскивать к стенам солому, готовясь запалить крепость с нескольких сторон. Из окон послышался ответный огонь, несколько нападавших упало, но на смену им из леса бежали, нацепив на себя боевые маски, всё новые и новые воины, потрясая копьями и вопя от возбуждения. Дверь наконец выломали и плотной толпой кинулись внутрь. Там прогремел пушечный выстрел.

Огонь уже лизал подсушенные солнцем брёвна, поднимался вверх, к крыше.

Скаутлелт дал команду выломать двери склада, вытащить меха, пока огонь не перекинулся и туда.

Сквозь канонаду боя из крепости доносился пронзительный визг женщин, плач детей.

Кто-то с ружьём в руке прыгнул из окна второго этажа — его посадили в воздухе на поднятое вверх копьё.