Правильный выбор

Именно этим правитель всея Цукаты с дружками на неё и надавил, когда, испугавшаяся происходящего, подруга захотела не иметь ничего общего с тем, что творилось вокруг неё. Он начал её уже откровенно, не таясь и не церемонясь, шантажировать.

— Я, конечно, многое понимаю, — пробормотала под конец Греткиного монолога, — вот только одно до меня не доходит — зачем моя так называемая венценосная золовка фактически сама себя отравила? И еще, неужели тебе было совсем нас не жалко?

— Было, — горячо зашептала она. Глаза больные, как у побитой собаки, будто говорили, что жизнь ее на этом закончена и даже, если потерпевшие девушки разных рас (и мы в том числе) её простят, то она сама себя… — Я их отговаривала. Просила, чтобы не отправляли этот хрымов лайнер на Родонус… и они даже вначале были согласны…

— А оказалось?.. — уже сама догадываясь, что услышу, не смогла не спросить.

— О том, что ничего не изменилось, я узнала только после того как лайнер конкурсанток получил добро на посадку на нашей планете.

То есть, её волновала судьба только соплеменниц? Судьба остальных… В голову пришла неожиданная мысль:

— Единичные случаи пропавших женщин, о которых мне говорили, тоже ваша работа?

— Лаборатории нужно было опробовать воздействия комплексного… мм… лечения на живых разумных объектах. Сама понимаешь, добровольцев под это дело никто бы не нашел. Да и не искали они. Было подобранное некоторое количество воинов-деки для взятия их биологического материала под создание полноценной связки с испытуемыми, — и тут же торопливо добавила, — но ты можешь о них не переживать. Многие давно замужем и счастливы в браке.

Только вот я и другую статистику помню.

— Это те, кто выжил… — не сводя напряженного взгляда, уточнила, давая знать своим тоном, что ведаю намного больше и предлагаю обозначенной недосказанностью, продолжить мою речь, обогащая информацию подробностями.

С минуту подруга смотрела на меня все теми же несчастными глазами, не особо веря в то, что сможет разжалобить моё жестокое сердце.

— На начальной стадии испытаний… — всхлипнула, еще сильнее вжимая голову в плечи, — у некоторых объектов происходило отторжения влияния на сознание. Личность испытуемых не выдерживала борьбы и распадалась на части, вызывая ряд маниакальных поведенческий реакций… Грубо говоря, в лучшем случае они превращались в пускающий слюни овощ.

Что происходило с девушками в худшем случае, даже думать не хотелось.

То есть, они все еще живы?

— И что вы с ними сделали? — от моих слов драконида, казалось скукожилась до размеров ребенка, — Грета, что?!

Нервы не выдерживали, заставляя переходить на крик.

Рыжуха сникла еще больше, опустив голову и теребя подрагивающими пальцами край своей и так уже потерявшей опрятный вид блузки.

— Гретхен, — обратилась к ней тихо, пытаясь осознать в какое еще большее дерьмо она вляпалась? — что происходит?

— Я не хотела, — рыжуха, наша вечно весёлая рыжуха, стала раскачиваться из стороны в сторону, будто погрузившись в себя. Слёзы ручьем потекли по щекам, срываясь с подбородка, падая на грудь и расплываясь некрасивыми кляксами на ткани темной блузы, — я честно не хотела, — зачастила она, поднимая будто остекленевший взгляд на меня, — Данка, это так страшно… так страшно. Эти многочисленные трубки, обвивающиеся вокруг тел, кости с, будто полностью отсутствующей мышечной массой, обтянутые кожей, и животы, выпирающие… облепленные датчиками… Я просила их не делать этого, умоляла…

На подругу стало страшно смотреть. Лицо опустошенное, взгляд безумный… Она словно была со мной и не была одновременно. Смысл сказанного ею начал постепенно доходить до меня:

— Они использовали тела, как инкубатор для вынашивания детей? — уже произнося, понимала, что права. На все сто права и это… К горлу подкатила тошнота, — но как? Там же с оплодотворением деки совсем все грустно…

— Кто будет слушать семнадцатилетнюю соплюшку? — горечь в голосе теперь уже, скорее всего, бывшей подруги вернула в действительность, — Они получили от меня, что хотели — идею и формулы, а после этого держали при себе только для того, чтобы не попалась кому-нибудь из их противников раньше времени. Думаешь, не понимала, какая в дальнейшем — в случае их неудачи, — меня ожидала? Было бы проще, конечно, меня убить, но мое счастье или несчастье было в том, что всей процедуры создания препарата не знал никто, кроме меня. Секрет, который они не смогли бы выбить из меня даже пытками, спас мою жизнь.

Невольно подняла бровь в немом вопросе.

— Блок, — ответила подруга, — ментальный блок на неразглашение секрета полной формулы моего творения, который я уговорила поставить себе одного гипнотизёра из студенческой поликлиники на Родонусе еще вначале моей «карьеры», — последнее слово словно выплюнула с ненавистью… К кому? К себе? К тем, кто использовал её детские обиды в свою пользу?..