Правильное решение

– Подальше от них!

– А кто они?

– Ты еще не понял?

– Нет.

– И не надо! Перстень у тебя?

Орешкин сунул руку в карман куртки, облегченно вздохнул, почувствовав пальцами холодный камень.

– Да. – И тут же напрягся. – Не отдам!

– И не надо! – Зарема огляделась в поисках выхода. – Туда! – Ткнулась в одну из дверей. – Закрыто! – Замерла. Прислушалась. – Они близко.

– Кто?

Девушка обернулась, и спокойный взгляд ее больших черных глаз привел Орешкина в чувство. Он вдруг понял, что если хрупкая красавица способна сохранять хладнокровие в подобных ситуациях, то ему, взрослому мужику, стыдно впадать в истерику.

– Дима, ты хочешь жить?

– Да.

– Тогда, пожалуйста, надень перстень на безымянный палец правой руки.

Из арки послышались шаги, затем гортанные голоса. Громкие. Грубые. Несколько мужчин выясняли отношения на незнакомом языке.

– Люди Батоева и люди Казибекова. Сейчас кто‑то из них придет сюда.

Орешкин вздрогнул и поспешил выполнить приказ девушки – надел кольцо.

– А теперь повторяй за мной: во имя Аллаха, милостивого и всемогущего…

– Ты смеешься?

Из арки послышались звуки ударов, короткий вскрик, а потом голос:

– Они здесь!

В глазах девчонки мелькнул страх.

– Во имя Аллаха, милостивого и всемогущего, – тут же произнес Орешкин.

– …я заклинаю тебя…

– …я заклинаю тебя…

– …именем Сулеймана, ибн Дауда…

– …именем Сулеймана, ибн Дауда…

– Вот они!

Из арки выскочили двое.

– Зарема! Орешкин! Стоять!

– Да будет так, – прошептала девушка.

На них направили пистолеты. Но Димка, к огромному своему удивлению, страха не испытывал. Совсем не испытывал. Он задумчиво посмотрел на засверкавший камень и негромко спросил:

– Мы успели?

– Да, – с улыбкой подтвердила Зарема, – мы успели.

– И что теперь?

– Просто скажи: спаси меня.

Орешкин помолчал, перевел взгляд на приближающихся бандитов и попросил:

– Спаси меня.

И впервые в жизни увидел, как человек совершает десятиметровый прыжок с места. Нет, не человек – джинн.

Как буднично: «Я только что стал повелителем джинна».

Димка тряхнул головой и снова уставился на сверкающий рубин. Он не хотел видеть, как Зарема его спасает.

* * *

Проблем с милицией избежать не удалось. Уехать Батоев не успел – дорогу «Хаммеру» перегородил бело‑синий «Форд», а потому пришлось давать объяснения: что да как, откуда взялись три трупа и кто открыл пальбу в людном месте. Возможно, при других обстоятельствах Мустафу отпустили бы сразу, но на этот раз происшествие получилось слишком шумным – центр города как‑никак. На Пушку прибыл начальник московского ГУВД со свитой и кто‑то из мэрии. Вертелись журналисты. Группа фээсбэшников тщательно искала следы террористов. Толпа зевак росла с каждой минутой.

К Батоеву, который отказался покидать «Хаммер», постоянно приходили какие‑то люди, и в погонах, и в штатском, демонстрировали удостоверения и просили ответить на вопросы. Слушали внимательно, кивали, переспрашивали. Мустафа понимал, что, окажись у них хоть малейшая зацепка, – «закроют», и потому старался отвечать по возможности лаконично, тянул время до приезда адвоката, а когда тот появился – замолчал окончательно. Версия Батоева гласила, что он во время внезапного приступа сентиментальности вышел прогуляться к знаменитому памятнику и стал объектом покушения. Телохранители, действовавшие строго в рамках закона, защитили шефа от преступного посягательства, за что им отдельная и безмерная благодарность. Милиционеры, первыми прибывшие на место событий, предприняли все необходимые меры, за что им еще более отдельная и еще более безмерная благодарность.

Само собой изложение версии закончилось деликатным вопросом: нельзя ли мне покинуть эту жуткую площадь?

Примерно в три пополудни – после того как уехали шишки из ГУВД и мэрии – Батоева отпустили, и «Хаммер» помчал злого как черт Мустафу в его инородную резиденцию.

* * *

– Чья это квартира? – угрюмо спросил Димка, разглядывая богатое убранство огромного холла.

– Одного мертвого человека, – ответила Зарема.

– Ибрагима Казибекова?

– Да.

– Большая.

– Он любил жить красиво.

Шестикомнатные апартаменты мертвого человека располагались на берегу Строгинской поймы, в доме, который Орешкин видел только на рекламных картинках журналов. Территория тщательно охранялась собственной службой безопасности, но девушка сказала: «Прикажи войти в дом незаметно». Димка приказал. И ни один охранник не посмотрел в их сторону.

Гипноз?

– Располагайся, – предложила Зарема, сбрасывая куртку на кресло. – Здесь мы в безопасности.

– Ты уверена?

– Да. Это гнездышко Ибрагим свил лично для себя, и сыновья вспомнят о нем в последнюю очередь.

– Почему мы не поехали ко мне?

– Я же говорила: там люди Мустафы.

– Точно?

– Хочешь проверить?

Она улыбнулась. Под курткой оказалась легкая белая блузка, тонкая и почти прозрачная. И больше ничего. И Орешкин старался не смотреть на присевшую на диван красавицу.

– Ты ведь сможешь справиться с засадой?

– Смогу, – кивнула Зарема. – Но потом у ментов возникнут к тебе вопросы: откуда трупы, чего от тебя хотели…

– Понял, понял, понял.