Правила отбора

Удовлетворять его любопытство не стал. Буркнул что-то невразумительное, отмахнулся… послал, короче. Синицын, конечно, обиделся, но дальше «приставать» не решился. Видимо, понял, что с девушкой у меня что-то там не срослось. Да и бог с ним, не до него мне сейчас. На работу надо идти, хоть и не хочется…

С работой, увы, тоже оказалось не всё ладно. То есть, работы на стройке хватало, но из меня сегодня работник был, прямо скажу, никакой. Даже Иваныч заметил. Подошёл ко мне часа через два, окинул взглядом…

— Что-то ты, Дюха, сегодня вялый какой-то. Морда зелёная, лопата из рук вываливается. Непонятно, кто из вас кого держит. Может, случилось чего?

— Да нет, не случилось, — ответил я с хрипотцой. — Наверное, просто переработал вчера. Плюс зайца в глаза поймал. Слезятся. Во рту ещё какая-то жесть, башка кружится.

— Понятно, — посочувствовал дядя Коля. — Переборщил со сваркой, бывает. Ты лучше вот что, друг ситный. Пойди-ка ты лучше поспи часика три-четыре, а потом в аптеку, купи какую-нибудь хрень для глаз, закапай в зенки, глядишь, полегчает чуток.

— А как же работа?

— Работа не х… ээ… волк, — хохотнул Барабаш. — Может и постоять. Завтрева выйдешь, обойдёмся как-нибудь без тебя.

Пререкаться с ним я не стал. Поскольку чувствовал себя и вправду хреново.

Вернулся в общагу, плюхнулся на кровать и… отрубился. Как от наркоза. Проспав в итоге до самого вечера. Точнее, до половины шестого.

Сон мне и вправду помог. Особенно в части душевных страданий. События предыдущего дня словно бы передвинулись в памяти на пару ячеек вглубь и уже не воспринимались так остро, как ночью и утром. Для окончательного же приведения себя в норму я решил применить стандартный, частенько используемый для «обнуления» психики способ: отложил в сторону одну задачу и направил освободившиеся ресурсы на решение следующей.

Первым делом открыл песенник с посланием от Синицына «взрослого» и аккуратно переписал текст в другую тетрадь. Увы, того эмоционального настроя, что был ночью, я уже не испытывал и потому так и не сумел разглядеть «двойное дно» в логических построениях профессора. Сосредоточился на чисто технических и научных вопросах. Как собрать ретранслятор, какие детали из уже имеющихся в восьмидесятых использовать, как и где следует установить устройство для обеспечения требуемых ТТХ, как лучше всего довести до сведения «местного» Шурика некоторые аспекты кварковой теории времени. Психологические же нюансы этой теории, так же как и ее практические воплощения в разных мирах и потоках, меня в данный момент не заинтересовали.

Покончив с «копированием», убрал песенник в валяющийся под кроватью чемодан (подальше положишь, поближе возьмёшь), бросил тетрадь с копией текста на полку и взялся за написание ответа Синицыну. Не торопясь, обдумывая каждое слово. В итоге на моё третье по счёту послание в будущее ушло почти полчаса. Написал я в нем, кстати, много чего. Подробно рассказал обо всем, что произошло со мной за неделю. О том, что успел встретить в этом времени Жанну, что познакомился (заново) с Михаилом Дмитриевичем и даже поучаствовал с ним в одной авантюре. О том, что… нет, про Лену упоминать не стал. На всякий пожарный. К тому же расстались мы с ней. Плохо расстались, чего уж там… И Шурику об этом знать ни к чему, это касается только меня и никого больше… Далее попросил друга прояснить пару непонятных моментов по «технике» перемещения сознания и предметов из будущего в прошлое и обратно. Дополнил просьбу желанием получить какой-нибудь «компромат» на Смирнова (вдруг понадобится). Поставил задачу выяснить всё, что можно, про непонятного «седого» из бильярдной. Ну и напоследок тупо потребовал переправить мне результаты всех тиражей «Спортлото» на ближайший год, объяснив свою меркантильность тем, что деньги так или иначе понадобятся: приобретение дефицитных деталей для ретранслятора — занятие не из дешёвых.

Справившись, наконец, с посланием, я устало вздохнул, подошёл к окну и окинул окрестности взором несостоявшегося полководца. Стройплощадка располагалась через дорогу от общежития, и, хотя часы показывали уже четверть седьмого, работа там ещё продолжалась. Наши сновали туда-сюда по площадке, изредка в поле зрения появлялся кто-то из «кадровых» работяг. Пару раз даже Петрович мелькнул. «Ну да, всё правильно, конец квартала — это конец квартала. Что в будущем времени, что сейчас. Работаем до посинения, сверхурочно. До тех пор, пока процентовки не подписали…»

На вскрытие замка в Шуриной комнате потратил минут примерно пятнадцать. Опытный медвежатник сделал бы это быстрее, а мне, понятное дело, пришлось слегка повозиться. К счастью, механизм оказался простенький, и отомкнул я его в итоге обычным гвоздём. После чего запихнул записку в раритетный портфель и с чувством выполненного долга вернулся к себе, не забыв, впрочем, убрать следы преступления, то есть, захлопнул дверь и провернул личинку замка в обратную сторону. Тем же способом, с помощью гвоздя и известной всем матери…