Правила бунта

И я иду. Внутри «Косгроува» свет выключен, если не считать тусклого оранжевого света лампы у кассы. Музыкальный автомат включен, тихо играет «Кольцо огня» Джонни Кэша. Незнакомец похлопывает рукой по табурету в конце бара, показывая, что я должен сесть. Тем временем он заходит за стойку бара и берет пару стаканов с полки у холодильника. Ставит их на столешницу, достает с верхней полки бутылку виски «Лагавулин», откупоривает ее и начинает наливать.

— У тебя есть вопросы, — заявляет ублюдок. — Ты хочешь знать все, но я начну с самой важной информации. Меня зовут Олдермен. По крайней мере, ты, возможно, слышал, как меня так называли. Что-нибудь напоминает?

Я качаю головой, и этот кусок дерьма ухмыляется.

— Я счастлив это слышать. Значит, она подчиняется некоторым моим правилам. Пей. Это поможет справиться с болью.

Я отодвигаю стакан с виски, свирепо глядя на него, надеясь, что мужчина поймет, в какое дерьмо вляпается, как только я проведу кое-какие исследования и накопаю на него немного грязи. Его улыбка становится шире. Он качает головой.

— Боже, ты как открытая книга, малыш. Я восхищаюсь твоей спесью и гонором. Последний человек, который так смотрел на меня, потерял гребаный глаз.

— Продолжай, — рявкаю я.

Улыбка сползает с его лица.

— На твоем месте я бы следил за тоном. — Он делает глоток, не моргнув глазом. — Итак. Знакомство окончено. Ты — лорд Дэшил Ловетт Четвертый. Я — Олдермен.

— Что за Олдермен?

— Олдермен — твой самый страшный кошмар. — Я не могу сказать, о чем он думает, но предполагаю, что в этом нет ничего хорошего. — Я лично отвечаю за благополучие девушки, из спальни которой ты только что выскользнул, — сообщает он мне.

О… черт.

Он улыбается мне.

— Да. Все верно. Карина Мендоса — моя подопечная. Я очень серьезно отношусь к ее благополучию. — Он наливает себе еще рюмку, а затем пододвигает ко мне бутылку виски через бар, молча предлагая, чтобы я теперь мог обслужить себя, черт возьми. — Кэрри очень важна для меня. Она хорошая девочка. Умная. Добрая. Верная. Вот почему я не удивлен, что ты обо мне ничего не слышал. Карина мало рассказывала тебе о своем прошлом, не так ли? Откуда родом? Ее семья? Никаких реальных подробностей о том, откуда она приехала сюда?

Обхватываю горлышко бутылки губа, вливая виски прямо в рот. Я не буду удостаивать его вопрос ответом. Если он пытается намекнуть, что я не знаю Кэрри, то лает не на то дерево. Я знаю ее. Она не рассказала мне все подробности своего прошлого, но что с того, черт возьми? Это ничего не значит.

Олдермен скрещивает руки на груди, глядя на грязные резиновые коврики на полу за стойкой бара. Могу сказать, что они вызывают у него отвращение.

— Я собираюсь сделать то, что мне сейчас не очень удобно, Дэшил, — говорит он. — Я собираюсь разрушить доверие Карины, потому что знаю, она никогда этого не сделает.

— Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.

— О? — Его брови приподнимаются на дюйм. — Значит, ты знаешь, что ее зовут не Карина?

Этот ублюдок пытается посеять зерно сомнения у меня в голове. Не знаю зачем, ведь что-то подобное можно легко опровергнуть, но это так.

— Ты лжешь.

— Ее имя Ханна. Ханна Роуз Эшфорд.

Вранье. Ложь, ложь и еще раз ложь.

— Шесть лет назад я нашел ее на обочине дороги недалеко от Гроув-Хилл, штат Алабама. Была середина февраля, холодная дождливая ночь, а она бежала по обочине автострады. Совершенно голая.

— Какого хрена, чувак? Какого черта ты выдумал что-то подобное?

— Я выгляжу так, будто лгу тебе, придурок? — Он смотрит мне в глаза. Взгляд сосредоточенный и серьезный. — Я предложил отвести ее в полицию, но она отказалась. Она была вся в крови.

Вздрагиваю от неприятной сцены, которую он рисует. Я ему не верю. Он лжет. По какой-то неизвестной причине он наплел мне кучу дерьма, в которое хочет, чтобы я поверил, и это настолько мерзко, что я даже не могу себе этого представить.

— Девочка даже не сопротивлялась, когда я остановил машину и посадил ее на пассажирское сиденье. Она была в шоке. Ее взгляд был рассеянным. В руке она держала толстовку, от которой воняло сигаретным дымом. Она долго сидела молча, а я просто вел машину. Я сказал ей, что направляюсь на западное побережье и что возьму ее с собой, если она захочет. У меня было намерение найти ей безопасный дом, как только доберусь до места назначения, но затем где-то на границе Вайоминга и Монтаны она начала говорить. Открыла рот и не могла остановиться. Ее мать жила с больным извращенцем по имени Джейсон. Наркоманом. Все, что попадалось ему под руку, он нюхал, курил, глотал или вкалывал в вену. Однажды вечером ее мама ушла на работу, и Джейсон захотел, чтобы она оставила Ханну дома. Женщина ничего не может сказать, потому что иначе Джейсон выбьет из нее все дерьмо за то, что она ослушалась. Итак, она уходит и оставляет свою одиннадцатилетнюю дочь с этим отвратительным мудаком. Джейсон приглашает своих друзей. Один из них, Кевин, приносит героин и начинает делиться своим товаром. А Ханна? Она застряла в середине всего этого, гадая, когда же случится что-то плохое. И так оно и произошло.

— Остановись.