Праведные и грешные. Непридуманные истории

Лицо его просияло, и он заплакал. Он пожелал приобщиться. Когда святые Дары внесли в его келью, слезы все еще лились из его глаз. По принятии святых Даров, он стал простирать руки, ему поднесли теплоту, но он головой указал на потир и, взяв его в руки, прижал к сердцу, начал его целовать и горько рыдать.

После соединения с Христом, он еще живее стал молиться и обращаясь к нам, стоящим рядом, говорил:

— Спасайтесь, спасайтесь.

Не только жители Москвы, но и соседних деревень и городов приходили к старцу на поклон, слух о его болезни распространился. В таком дивном молитвенном состоянии он пробыл почти два дня.

Потом стал слабеть, дыхание прерывалось. Прочитали отходную, и при чтении последнего стиха мирно и свято он предал свой дух Господу Богу.

В течение четырех дней толпа народа не выходила из обители, надгробное пение не умолкало, слезы любви и благодарности орошали гроб праведника.

Его хоронил митрополит. Во время отпевания он горько плакал и несколько раз при прощании целовал с благоговением десницу мужа, исполнившего закон Христов и исполненного Божественной благодати.

До вечерни не могли зарыть его могилу, потому что толпа не отпускала гроб.

Пожар

Рассказ священника

Отец архимандрит служил позднюю обедню за упокой души Старицы Божьей Евфимии Григорьевны. Вместе с четырнадцатью иеромонахами в полном облачении ее похоронили. Могилка ее находится в часовне, рядом с затворником Георгием, а с другой стороны покоится схимонах Митрофан, которого она лично знала и пользовалась его советами и наставлениями.

Чтобы ее похоронили в часовне, распорядился еще покойный батюшка, затворник Георгий, и великий Старец отец Иларион из Троекурова, где сейчас находится женская община.

Я и сам очень любил, почитал и уважал старицу. И она меня любила нежно, как сына, и берегла, как свою душу. Все мои чувства и мое сердце были всегда открыты ей. Если я сам за собой недосмотрю, она меня всегда предостережет и наставит.

По ее собственному желанию я соборовал ее святым елеем, в воскресенье, после ранней обедни исповедал ее и причастил Святых Тайн Тела и Крови Христовых. В четверг еще раз приобщил ее Святых Тайн и прочел отходную. В пятницу, за час до смерти, я был у нее, и все время она была в ясной памяти и говорила.

За четыре дня до смерти она стала очень хорошо слышать, хотя много лет была глуха. Скончалась, как только заснула. Лежала покойница в теплой комнате, но никакого запаха от нее не было, и она не распухла. Напротив, — мертвая похудела: лицо ее было чистое, приятное, светло-желтое, как восковое. Она умерла, потрудившись на этом свете 115 лет.

Удивительно то, что ее черные волосы на голове не поседели. Она с нетерпением хотела переселиться в вечность и об этом часто просила Господа Бога.

Жизнь старицы была полна чудес. Она была вроде юродивой, но не всегда, на нее это находило временами. Когда она жила в своем селе в келье, вдруг ночью случился пожар. Это было зимой.

Грянул набат. Она встала и побежала по селу босая в одном белье и, подойдя к дому, приказывает огню:

— Так, огонь, иди сюда, жги этот дом: тут живут великие грешники и нераскаянные.

Огонь повиновался ей. Из очага пожара летели горящие головни, и загорался дом, как бы далеко ни был бы от этого места. Таким образом, несколько домов она уничтожила. И все это делала без памяти. Опомнилась она в доме священника, и, когда увидела себя полураздетой, ей стало совестно за наготу: она оделась. Это правдивая история. Она сама мне рассказывала и многие подтверждали.