Праведник

Когда Иов сдержал слово и добровольно пришёл на встречу с Буром, его поселили в доме на окраине города. Своё пребывание начал с оформления молельной комнаты (благо комнат хватало): развесил прихваченные с собой маленькие иконки, смастерил подобие алтаря и другие обрядовые предметы. Особенно Иова не тревожили. И он уже наивно планировал, как из этих, “погрязших в грехе” людей сделать людей верующих и смиренных.

Бур и себе не мог толком объяснить: зачем взял Иова на это “мероприятие” – визит к Слону. “Пусть будет как талисман, и к тому же приучается и познаёт наши законы-понятия”, – мелькало в голове. Для чего ему вообще нужен Иов, Бур тоже не определился. С одной стороны всё выглядело как бандитский кураж, а с другой – были воспоминания о тёте Гале.

Шумное застолье Иов воспринял, как “сатанинскую вакханалию”: спиртное пилось непомерно, мелькали потные, лоснящиеся лица, нёсся визг и смех фривольно разодетых девиц…

”Я должен лицезреть этот Содом и Гоморру, дабы наполнится решимостью”, – поддерживал он себя, сидя скромно в углу и смачивая сухость во рту минеральной водой. Наступивший вскоре мрак в сознании Иов даже не заметил.

Бур уже терял сознание, когда у Слона зазвонил мобильный телефон. Бандиты прекратили избиение и стали терпеливо ждать. Слон только слушал, покусывая губы, и хмурился. Закончив, скомандовал:

– Косой, остаёшься за охранника, – повернулся он к грузному бандиту с толстыми оттопыренными губами и косящим левым глазом, – а остальные – со мной, дело есть! Мы ненадолго, – снова обратился к Косому. – Возьми в тумбочке коньячок – побалуйся, чтобы не скучно было. Но не напивайся! А вы – сидите смирно! – уходя, пригрозил Слон.

Когда топот ног утих, наступила вязкая, давящая тишина. Только Бур постанывал, вытирая о плечо окровавленный нос, да Косой с захмелевшими глазами, время от времени, шумно глотал коньяк из горлышка.

Нарушил тишину Иов.

Он выпрямился и, обведя взглядом своих новых приятелей, торжественно заговорил:

– Господь послал нам испытание, братья мои, и мы должны его стойко вынести. Вознесём к Всевышнему слова и молитвы свои. Пусть наполнит он души и тела наши терпением и любовью к ближнему и всяк живущему; освободит от злобы и ненависти, даст силы и волю добрую. Храни себя каждый из нас от зла – и не постыдишься за душу твою: есть стыд, ведущий ко греху, и есть стыд – слава и благодать. Не будьте лицеприятны против душ своих и не стыдитесь ко вреду своему…

Бур перестал постанывать и с удивлением всмотрелся в Иова. Остальные тоже зашевелились и повернули головы. Косой, отпив очередной глоток, издал булькающий звук и с отвисшей губой прохрипел:

– Ловко базаришь – ну, как в церкви! Давай, давай – прочисть им мозги.

Бур отвлёкся и почувствовал, как боль тупеет и медленно уходит, а в душу закрадывается слабая надежда. На лице Бодуна даже мелькнула улыбка:

– Эх, твои бы слова – про волю – да дошли бы до Бога!

– Не отвлекай, – перебил Бур. – Что ты думаешь – всё может быть.

Запьяневшего Косого проповеди Иова стали веселить.

– Может, грехи отпустишь, а? – хохотнул он. – Чтоб в церковь не ходить.

Иов, опираясь связанными руками о стенку, встал на ноги:

– Подойди ко мне ближе и выслушай, что скажу.

Глаза парня вспыхнули огоньком и из тёмных стали синими. Под этим взглядом лицо Косого распрямилось, он поднялся и в развалку подошёл.

– Сейчас ты почувствуешь, как сердце твоё успокоится, душа очиститься и наполнится теплом и смирением, – голос звучал негромко, напевно и проникновенно. – Все части твоего тела расслабляются, теплеют, освобождаются от тяжести…

Немигающие глаза пристально смотрели на бандита. По мере того, как лились завораживающие слова, облик Косого менялся: лицо расслаблялось, глаза округлялись, руки опускались. Послышался глухой стук упавшей на пол бутылки.

Напряжение нарастало! Голос Иова окреп, его гулкие отзвуки навевали нечто мистическое. Наконец Косой принял вид каменной статуи, и Иов резко приказал, повернувшись связанными руками:

– А сейчас развяжи меня!

Косой, с немигающим, отрешённым взглядом, принялся торопливо разматывать верёвку. Довольно быстро она поддалась.

– Теперь иди и посиди на скамейке, – потерев занемевшие руки, Иов легонько подтолкнул бандита.

Когда тот уселся, Иов подошёл и положил руку на его голову:

– Закрой глаза и – усни!

Голова склонилась на бок, и “охранник” застыл в неподвижной позе, слегка посапывая.

– Чудеса… – первым опомнился Бодун.

– Если вырвемся, точно уверую в Бога, – возбуждённо подхватил Лещ.

– Ты просто кудесник, Праведник, – заблестел глазами Бур. – Помоги-ка…

Но Иов и так спешил развязать Бура. Когда все освободились, Лещ сказал, указывая на спящего:

– А с этим, что будем делать?

– Прикончить! – предложил кто-то. – А то ещё проснётся раньше времени.

– Избави вас Господь от таких мыслей! – загорячился Иов. – Зло порождает зло! Смерть – смерть! Поблагодарим Господа за избавление и уйдём отсюда.

– Правильно, – поддержал Бур. – Крестимся и делаем быстро ноги, а потом разберёмся.

И парни, следуя за Буром, открыли крышку подвала и торопливо устремились наружу.