Правда о зомби. Секретные проекты спецслужб

Это был юношеский политико-религиозный максимализм, сдобренный развившимся фанатизмом. Примечательно, что даже близких знакомых Игала поразила весть о том, что он убил самого премьера, некоторые не хотели в это даже верить, думая, что допущена чудовищная ошибка. Не верили они потому, что Игал с детства прослыл «кротким и замкнутым», как охарактеризовала журналистам его мать. Это лишнее подтверждение русской поговорки, что «в тихом омуте.». На самом деле, как считают психологи, изучавшие биографию Игала, именно стремление заявить в обществе о себе как о сильном, решительном человеке и было использовано теми, кто постепенно готовил его к экстремистскому акту.

Зерна фанатизма упали на благодатную почву, именуемую тщеславием, скрываемым за замкнутостью, неприметностью. Это очень важный фактор при подборе кадров руководителей религиозно-экстремистских организаций во всем мире. Именно таким незаметным человеком в толпе 4 ноября оказался подготовленный к теракту Игал Амир — смуглый, невысокого роста, худощавый, но готовый умереть, чтобы осуществить покушение на премьера.

О том, что его действия были заранее обдуманы (и не только им, но и его хитроумными, коварными наставниками), свидетельствуют и его выкрики во время стрельбы: «Это просто так!

Это не специально! Патроны не настоящие — холостые!» Этими фразами он отвлекал внимание находившихся рядом людей и сотрудников службы безопасности, которые теряли драгоценные мгновения, соображая, что же это значит на самом деле. По свойству своей психики и разума любой человек прислушивается к выкрикам агрессивного нападающего и тем самым теряет время, находится в некотором замешательстве. Как известно, резкими выкриками расслабляют волю противника и убеждают его в своем превосходстве мастера восточных единоборств. И этот тонкий психологический фактор был учтен организаторами покушения, направившими руку молодого убийцы.

Игал Амир, при задержании не оказавший никакого сопротивления, на следствии довольно спокойно признал, что убивал премьера сознательно и еще ранее дважды пытался его застрелить, но не находил для этого удобного момента. Спокойствие Игала, отсутствие паники говорят о том, что он внутренне, психологически был подготовлен к самому худшему наказанию за содеянное. Преступники с воспитанным хладнокровием — криминальные и политические — как правило, самые опасные и целеустремленные в действиях. Это и есть главная черта проявления экстремизма на религиозной, ортодоксальной почве. Ортодоксы слепо следуют вековым догмам, записанным в древних священных книгах, и любое современное явление в обществе, любая новая мораль, не вписывающаяся в канон, не принимаются, резко отрицаются догматиками. Любого человека, чьи поступки фанатики посчитают несовместимыми с Писанием, они стремятся уничтожить. Вот в общих чертах мораль, которая и двигала, на наш взгляд, Игалом.

Он посчитал политические действия Рабина противоречащими Писанию и убил премьера «за отступничество». На допросах он так и заявил, что «хотел спасти еврейский народ и страну от предателя». При этом сослался на «Галах» — свод законов иудаизма, в котором «предписывается убивать любого еврея, который отдаст в руки врагов свой народ и его землю». Рабин же хотел часть отвоеванной Израилем земли во имя установления мира отдать под палестинскую автономию.

«Моей целью было всколыхнуть общественное мнение от равнодушия к тому, что на еврейской земле создают палестинское государство и армию террористов!», — с пафосом заявил убийца Рабина. Поэтому, чтобы «всколыхнуть общественное мнение», Игал Амир выбрал пистолет марки «Беретта» калибра 9 миллиметров и обойму с разрывными пулями.

На допросах он открыто радовался, что ему удалось привести свой черный замысел в исполнение. Это была радость фанатика, одержимого маниакальной идеей. Он показал, что, узнав о митинге, заранее пришел на место и укрылся на ближайшей автостоянке. Он даже снял «кипу» (ермолку), чтобы не выделяться среди водителей. Когда митинг закончился, Амир примкнул к толпе, окружившей машину Рабина, протиснулся в первый ряд на расстояние полутора метров (!) от машины и в удобный момент выстрелил в премьера. Пока он протискивался к машине, говорил Амир, никто из полицейских не интересовался им и не останавливал его. Затем Амир заявил, что хотел убить и министра иностранных дел Шимона Переса, и сожалел, что это ему не удалось.

В ходе следствия, естественно, возникла мысль о причастности Амира к групповому террористическому заговору против премьера, так как вряд ли один человек мог в одиночку продумать план и подготовить себя к его исполнению. Ему нужна была духовная опора, единомышленник. (Мы одновременно не отрицаем, что в мире есть случаи и единоличного террора, по собственной инициативе). Версия оказалась верной, поскольку во дворе дома Амира был обнаружен целый склад оружия, боеприпасов и взрывчатки. Амир же упрямо твердил: «Я действовал в одиночку и, возможно, Бог помогал мне».