Правда о программе Apollo

— Самым большим удовольствием для меня было бы увидеть обратную сторону Луны...

Вы представляете, как же ему, отдавшему небу всю жизнь, хотелось ее увидеть!

Мы увидели ее в 1959 году, когда «Луна-3» сфотографировала лунный затылок, и, воскресив право предков-первопроходцев, мы окрестили вновь открытые моря и горы именами замечательных сыновей Земли: русского — Ломоносов, француза — Жолио-Кюри, китайца — Ван Гу, американца — Вуд, венгра — Больяй, чеха — Мендель, югослава — Мохоровичич, шведа — Нобель, англичанина — Рамзай, голландца — Спиноза. К их памятникам на Земле прибавились новые — лунные памятники.

— Полеты к Луне стали возможными в результате общих усилий всего человечества, — сказал после прилунения «Аполлона-11» Фрэнк Борман. — Большую роль сыграли результаты, достигнутые русскими. Я имею в виду труды Циолковского и других советских ученых, запуск первого советского спутника Земли, первый полет в космос Гагарина, первый выход советского космонавта Леонова в открытый космос и другие свершения.

Общие усилия — это американские «Лунар-Орбитеры» и советские «Зонды», трудяга «Сервейер-5» со своим механическим ковшиком и ясноглазая «Луна-9», показавшая людям нашей планеты первую панораму Луны. Помню, справа лежал камень, эдакий большой булыжник, совсем рядом — протяни только руку, и не верилось тогда, что это лунный камень. А лунные спутники наматывали невидимый клубок траекторий, и садились автоматы — пробовали, щупали, осматривали, прикидывали, и недоверчивый доктор Бэрри отбирал крепких парней в экипажи «Аполлонов», и парни эти не знали еще, кому же из них придется поставить ногу на лунный булыжник, который был так близко — руку протяни — и так невероятно далеко.

И вот люди прилетели на Луну. Нейл Армстронг и Эдвин Олдрин сели на Луну 20 июля 1969 года в 23 часа 17 минут 42 секунды по московскому времени. Первые секунды они слушали лунную тишину. Потом Нейл сказал глухим, хрипловатым от волнения голосом:

— Алло, Хьюстон! Говорит база Море Спокойствия. «Орел» сел.

Сквозь треск электрических зарядов он услышал в ответ далекий голос:

— Вы заставили нас всех позеленеть от волнения! Теперь мы перевели дух. Тут у всех улыбки на лицах....

— На Луне тоже две улыбки, — перебил Нейл.

— Не забудьте еще одну в космосе, — добавил Майкл Коллинз с лунной орбиты.

В Центре управления все просто обалдели от радости, вскакивали из-за пультов, кричали, обнимались, размахивали флажками, возбужденно обсуждали полет на Марс, будто этот полет планировался на будущую пятницу. На табло появилась эмблема «Аполлона-11» и засветились слова: «Задание выполнено!»

Эндрю Сиа, один из инженеров Центра, воскликнул:

— Это настоящее приключение! Такое бывает раз в жизни! Это все равно что быть в команде Колумба!

Потом Нейл и Баз рассказывали о спуске, о кратере и валунах — теперь было время все объяснить. Они перелетели через кратер и сели в 6,4 километра от расчетной точки. Горючего в момент посадки оставалось еще на 49 секунд полета. Кабина стоит прямо, наклон не больше 4 градусов. Вокруг видна плоская равнина, много камней и самых разных кратеров, совсем маленьких и побольше, до 15 метров в диаметре. А в километре от них поднимается пологий холм. В общем, все в порядке, сейчас по программе надо обедать, потом спать...

Пожалуй, он не был поэтом, тот человек, который записал в их программе, что, прибыв на Луну, они должны спать. Они не могли спать, когда за стеклами иллюминатора лежала лунная долина. Да и кто заснул бы на их месте — люди не стали бы людьми и никогда не прилетели бы на Луну, если бы могли спать в такие минуты. Люди просто проспали бы свою историю.

И они не спали. У них было мало времени, ведь ресурс химических батарей лунной кабины, поглощавших углекислый газ, был рассчитан на 41 час. Это был предельный срок их пребывания на Луне.

— Мы отдохнем после прогулки, — предложил экипаж «Орла».

В Хьюстоне подумали и согласились.

Там хорошо понимали, что наиболее сложный этап полета позади. Что касается техники, выход из кабины на поверхность Луны хотя и требует большого внимания и, конечно, может таить в себе нечто непредвиденное, все-таки несравненно проще посадки. Но в Хьюстоне понимали и то, что весь мир ждет именно выхода, что человека хотят видеть не в кабине, а на Луне.

Астронавты это тоже понимали и готовились к первой прогулке с великой тщательностью. Тут нельзя было допустить даже малой небрежности, оступиться, поскользнуться, упасть тем более. Первые шаги заключали в себе большой чисто символический смысл. В конце концов, вся эта многомиллиардная затея, весь этот десятилетний труд были потрачены именно ради этих шагов.