Правда о программе Apollo

О своем товарище по экипажу – Базе Олдрине – Коллинз пишет в своей книге с болью и грустью: «Все внезапно кончилось. Баз был отброшен от «Аполлона», как рыба-лоцман от акулы, и начал судорожно плавать в поисках чего-то другого, такого же быстрого и опасного, к чему он мог бы пристать...»

Олдрин не нашел этой новой пристани. Это видно из его книги. Он тоже написал книгу и назвал ее «Возвращение на Землю». В книге этой действительно больше написано не о космосе и Луне, а о Земле. «Возвращение на Землю» – исповедь, горькая, но откровенная. Есть там такие строчки: «Нас преподносили как идеальных, настоящих американцев. Против настоящих не возражаю. Но идеальные... У нас, как у всех, были свои проблемы. Давила необходимость выделиться. Давили передряги внутренней политики и соперничества. Вражда в космической программе была точно такой же, как и везде...

Мы стали какими-то рекламными персонажами, парнями, которые должны посещать те или иные собрания и банкеты. Мы стали людьми, рекламирующими космическую программу, мы перестали быть космонавтами в техническом смысле слова, когда закончили последний карантин».

Люди, знавшие его давно, говорили:

– Его жизнь – блестящий пример «распавшегося американского героя», который не сумел вернуться целиком из космоса...

Он и сам пишет об этом в книге:

«Я побывал на Луне. Что мне делать дальше?.. Без цели я был как пинг-понговый шарик, который скачет по прихоти и воле других. Я глубоко переживал то, что поэты называют «меланхолией вещей свершенных»...

Знаменитая рекламная поездка по миру произвела на База тягостное впечатление: «Однажды ночью в отеле Жоан (жена Олдрина) серьезно спросила меня: «Я знаю, в каком мы городе, но как называется эта страна?..»

Длительный карантин после возвращения с Луны был раем по сравнению с тем, что происходило теперь... В тот день, когда я должен был обратиться к конгрессу, я находился в состоянии оцепенения. Я предпочел бы снова лететь к Луне, чем исполнять роль знаменитости. Единственные микрофоны, которые мне нравятся, – это микрофоны в кабинах самолетов или космических кораблей. Я бормотал штампованные фразы. Мне было не по себе. Но я обязан был улыбаться и выглядеть таким, каким меня хотели видеть... Я заметил, что действую не на своем обычном уровне. Ранее я всегда знал, что мне делать, а теперь стал нуждаться в том, чтобы мне указывали, как поступить. А жизнь свое требовала. Слишком велика была конкуренция, чтобы позволить себе отстать. Я почувствовал, что болен. Всякого рода успокоительные пилюли, на которых я пытался жить, не помогали, и я обратился к врачам и к своему командиру. Я сказал, что нуждаюсь в психиатрической помощи!»

О болезни Олдрина в Америке много писали, кто объяснял его недомогание усталостью, кто говорил о том, что мозг его иссушила, иссверлила мысль, что первые шаги на Луне сделал штатский человек, а не он, потомственный военный, полковник. После полета ему не присвоили генеральского звания, и это его тоже обидело.

Наверное, все эти предположения справедливы в какой-то мере. Но может быть, стоит прислушаться к его собственным словам и поверить самому Базу: устал от бестактности, измучен всей этой бездушной, наглой помпой, задавлен огромным рекламным щитом, на котором многоцветно и радостно улыбался миру он – Баз Олдрин, командир «Орла»?

Здоровье его поправилось, но из авиации пришлось уйти. Некоторое время рекламировал по телевидению автомобили «Фольксваген», был президентом трех небольших фирм. Журналистов не любил, и они его оставили в покое в конце концов...

Единственный член этого экипажа, кто не стал писать книг, – Нейл Армстронг. Президент Никсон назначил его председателем Национального консультативного совета «корпус мира». Нейл понимал, что назначение это должно послужить рекламой «корпусу», а превращаться в рекламный плакат ему не хотелось.

Он упорно желал занимать лишь такое место, которым он не был бы обязан «Аполлону-11». Через некоторое время Армстронг вернулся на родину, в штат Огайо, и стал профессором астронавтики в университете города Цинциннати.

Еще до полета один журналист задал Нейлу такой вопрос:

– Что вы будете испытывать, когда поставите ногу на Луну?

Он подумал и сказал без рисовки:

– Я искренне надеюсь, что публика понимает, что речь идет о работе коллектива, а выбор того, кто поставит ногу на Луне, достаточно случаен. Получилось так, что выбор пал на меня, но он мог пасть и на другого человека...

Он вернулся с Луны и не изменил взглядов, высказанных прежде. С ровным упорством избегает он встреч с прессой и живет довольно замкнуто в кругу своей семьи на ферме в 40 километрах от города. В свободные дни он любит уезжать куда-нибудь подальше, плавать, ловить рыбу, слушать хорошую музыку. О себе он говорит: «Просто хочу быть университетским профессором и заниматься научной работой». Все официальные письма и бумаги так и подписывает: «Профессор Армстронг».