Практикантка

– Это надо начинать делать немедленно!

– Но, Василий Иванович, – невозможно! Нам потребуются сотни кубов раствора – десятки тонн мелкодисперсного серебра и его соединений! Мы просто не сможем быстро перебросить такое количество на Дальний Восток!

– Уже к вечеру самолеты должны начать распылять эмульсию на самых угрожающих направлениях. Все понятно?

– У нас на месте в наличии всего один специализированный ВАП[7]! Это просто невозможно!

– Если вы так решительно настроены ничего не делать, настоятельно рекомендую немедленно записаться в очередь к ближайшему проктологу.

– Но, Василий Иванович!..

– Есть альтернатива больнице – к вечеру на самых угрожающих направлениях должны появиться первые заградительные полосы. Понятно?

– Да!

– Вот и хорошо! И всегда помните о проктологе, вы же знаете: я зря подобные слова на ветер не бросаю.

Панарин Игорь Владимирович сидел за своим огромным письменным столом. Ему больше не хотелось есть, вообще в последнее время его аппетит здорово уменьшился. На него, не нарушившего ни одного приказа или инструкции, обрушилась целая лавина различных неприятностей. Все рухнуло практически в одно мгновение. Он еще продолжал занимать свое кресло, но прекрасно понимал – это затянувшаяся агония. Везде теперь распоряжались совершенно неизвестные люди, понаехавшие в один день, руководитель филиала чувствовал себя министром без портфеля.

Повернув голову на звонок телефона, он поднял трубку, догадавшись по звуку, что вызов междугородний:

– Панарин слушает.

– Это Климов, Восточно-Российский центр, – ледяным голосом представился собеседник.

– Да, я вас хорошо помню.

– Вот и славно. Игорь Владимирович, к вам сегодня вылетает Никитин Сергей Викторович. Встретите его, сдадите все свои дела и послезавтра вылетайте к нам – намечается слушание вашего дела. Понимаете?

– Д-да, – дрогнувшим голосом выдохнул Панарин.

– Вот и отлично, мы будем вас ждать с нетерпением. До свидания.

– Д-до свидания.

Чувствуя, как горит кожа на лице, руководитель положил трубку, проклятый телефон немедленно зазвонил вновь:

– Алле! – только и смог произнести он.

– Привет, Панарин! – наглым голосом заявил ненавистный Клещ. – Еще не соскучился? Я вот что хочу посоветовать для твоей задницы…

Игорь Владимирович яростно бросил ненавистную трубку, быстро вышел из кабинета, на ходу бросив секретарше:

– Я в канцелярию!

Спустившись на один этаж, он открыл огромную двустворчатую дверь из резного дерева. Ничего не говоря двум сотрудницам, прошел мимо них, нашел на стеллаже свое личное дело, встал в дальнем закутке у окна, спрятавшись от любопытных женских глаз. Панарин кожей чувствовал, что все сплетницы филиала заняты сейчас только одним – перемывают косточки своему опальному начальнику.

Глядя на коричневую картонную папку, он почувствовал, что очень близок к тому, чтобы позорно расплакаться. Двадцать два года безупречного служения! Половина жизни! Он с самого начала не стал рваться в прославленные боевые подразделения, но вовсе не из трусости – просто трезво оценивал свои скромные физические возможности. Ему там просто нечего было делать. Но в Ордене любому человеку найдут применение. Отдел связей с большим миром, канцелярия, управление кадров. Ни одного выговора или письменного порицания за все годы служения. Звезд с неба не хватал, но и бардак не разводил. Все знали четко: там, где Панарин – все будет в полном порядке. Да, в его филиале всегда хватало различных проблем. Но это касается всех удаленных структур организации – им не хватает кадров. Люди всегда тянутся туда, где южное солнце и европейские города. Хабаровск, конечно, не самый край географии, но и далеко не Сочи. Немудрено, что их комплектовали в последнюю очередь. Не раз опергруппы отправлялись по «синей тревоге» в неполном составе, бывали случаи выпадения вахт астрального пеленгатора. Но в целом – они работали хорошо, никогда не допускали вопиющих провалов. Чем же руководитель заслужил к себе такое отношение? Он ведь даже буквы не нарушил!

– Панарин? – внезапно послышалось над самой головой.

Повернувшись, он недоуменно уставился на незнакомую очень крупную женщину, облаченную в новенький камуфляж. Увидев ее гипнотический взгляд, он почувствовал себя маленьким кроликом перед голодным удавом: по спине пробежал противный холодок, во рту набух комок, почти полностью парализовав язык. С трудом, сделав глотательное движение, он чуть ли не проблеял:

– Д-д-да-а.

– Ты даже не представляешь, как давно я хотела увидеть твою дебильную рожу. И знаешь, она оказалась еще уродливее, чем я предполагала.

– А-а…

– Захлопни свое анальное отверстие, которое природа по ошибке поместила на твою переднюю часть головы. И знаешь, глядя на тебя внимательнее, я постепенно прихожу к выводу, что это вовсе не ошибка. Что ты так ласково на меня смотришь, как на любимую бабушку? Рот захлопни и слюни подбери – неужели я кажусь тебе такой красавицей? А? Отвечай!

– Н-нет.

– Что-о? Ах ты, сморчок сальный, уродиной меня назвал?!