Практика в преисподней

Я напряглась, вспоминая, не встречалась ли я в мирской своей жизни с огромным красным истуканом, с массивными рогами и пастью, полной острых, как бритва зубов? Память меня подводила, ибо ничего подобного не было. Слишком уж колоритную внешность имел геф.

Кавецкая поднялась на ноги, отряхнулась, а потом натянула на губы улыбку.

— Вам не хватает энергии душ, Повелитель? — лукаво спросила она.

— Ни одна душа не сравнится с… Впрочем, это не твое дело! Не желаю обсуждать ее ни с кем! Расскажи лучше, как дела в лаборатории.

— Что там может случиться? Там отец, — невесело ответила Франа. — Два эмбриона погибли, остальные пока живы и развиваются. Уверена, мы на пути к цели. Ротрик, скажи, а ты действительно назначишь его верховным магом?

— Кшиштофа? Разумеется, дорогая, ведь гефы никогда не лгут, — монстр улыбнулся, обнажив внушительные клыки. — Они лишь иногда утаивают информацию или выдают желаемое, за действительное. Твой отец умен, Франа, но слаб, подвержен страстям и коварен, как все люди. Поэтому он станет верховным магом, но к тому моменту эта должность не будет значить ровным счетом ничего.

— А я? Я есть в твоих планах?

— Ты? Разумеется. Твое место всегда рядом, сестричка! — и над сводами пещеры загрохотал его раскатистый смех.

— Рядом… — процедила Кавецкая и скривилась, яростно полыхнув желтыми глазами, но туррон это не видел. Или сделал вид, что не заметил.

— Как ты думаешь, почему лишь мы стали относительно удачным экспериментом? С момента нашего рождения, больше не один геф не унаследовал силы магов, — вдруг спросил монстр.

— Откуда мне знать? Разве это не задача пленных ученых, работающих в лаборатории отца?

— Маги слишком технически подходят к решению данной проблемы. Чем больше я об этом думаю, тем больше уверяюсь в том, что дело в ином.

— В чем же?

— В духовности. В единении матери и ребенка. Ведь те три магини, что носили первых гефов, не знали об экспериментах. Для каждой это был желанный плод, с которым делились силой, радостью, если хочешь — любовью!

— Любовью? — усмехнулась Франа. — Не смеши меня! Любовь — это фикция. Или даже хуже. Любовь — это болезнь, делающая людей слабыми, безвольными, доверчивыми и податливыми, как нагретый пчелиный воск!

— Не скажи, — покачало массивными рогами чудовище. — Безвольными людей делает вовсе не любовь, а исключительно личные черты характера. А то, что ты считаешь слабостью, я называю способностью на поступок.

— Хорош поступок — спустить свою душу в унитаз! Поступок — это выжить любой ценой, сохранив себя, не превратиться в пищу для более сильного вида. Вот, что такое поступок.

— С точки зрения гефа, ты, безусловно, права, сестра, но… — Ротрик задумался. В жутком образе появилась некая мечтательность.

— Но? — поторопила его Кавецкая.

— Если бы наши матери не любили нас, Франа, мы бы давно лежали там, где все другие эмбрионы — в мусорном контейнере! — он вдруг бросился вперед и сдавил горло женщины. — Ты хочешь жить?

— Да-а-а! — прохрипела она, пытаясь оторвать от себя красные лапы.

Верховный туррон отпустил. Даже отошел на пару шагов.

— Тогда следует помнить ту, что отдала жизнь и часть своей души, производя тебя на свет. Уверен, если магинь, которым твой отец внедряет оплодотворенные яйцеклетки, не ставить в известность об эксперименте, не тащить их в подземную лабораторию, а наблюдать в привычной для них среде, то на выходе мы получим гораздо больше удачных случаев. Турроны — прошлое, а мы с тобой — будущее, новая раса для нового, совершенного мира!

Кавецкая резко обернулась, намереваясь что-то ответить, но ее отвлек камень, упавший с потолка, прокатившийся по полу и плюхнувшийся в один из ручьев лавы.

— Здесь кто-то есть! Я чувствую! — тихо произнесла она, а я испугалась еще больше. Даже мое астральное тело задрожало. Неужели, заметили?

— Да! Здесь кто-то присутствует! — согласился с ней монстр и вскинул руку. — Там!

Если бы могла, выдохнула бы! Верховный туррон указывал не на меня, а куда-то под своды пещеры. Я проследила за направлением и изумилась. Там весело, переливаясь всеми цветами радуги, астральное тело, очень схожее по очертаниям с человеческим. Проблема в том, что астрально путешествовать могли лишь мы с дедом, а Элазару путь в храм был закрыт. Так кто сейчас находился здесь?

Франа вглядывалась в темноту, но, как и красное чудовище, ничего не видела. Я же наблюдала, как фигура проплыла ко мне, зависла на несколько мгновений, рассматривая, а потом проследовала к арке и растворилась.

— Вызывай турронов, берите артефакты и проверьте все! Не хватало еще, чтобы нас маги засекли, когда мы в двух шагах от победы! — буркнул монстр и уселся на трон.

— Слушаюсь, Повелитель!..

Что происходило дальше, я уже не слышала. Мир завертелся и померк, чтобы через секунду заиграть новыми красками.

— Ксения, маленькая моя, очнись! — шептал родной и любимый голос. Знакомые руки гладили мои щеки, шею, плечи. — Уже рассвет, у нас мало времени.

— Вест! — выдохнула я, и теплые губы тут же накрыли мои, даря ласку, нежность и смысл жизни.

 

* * *