Практик

— Василий ни одной юбки не пропускал! Если и не при живой жене, то после её смерти точно Эльвиру охмурил! — возразил Городец. — Ещё привлёк Граба, связь с которым выявить пока не получилось, и Дыбу. С ним связь очевидна.

— Но только не на тот момент! — вставил Эдуард Лаврентьевич, продолжая оппонировать товарищу.

— Пётр! — не оборачиваясь от доски, позвал меня Георгий Иванович. — Что ответил иностранный отдел?

Я вскрыл конверт, вынул заполненный машинописным текстом листок, развернул его и пробежался взглядом.

— В результате опроса гражданки Марии Коросты… Так… Во время службы в учебном отделении комендатуры была завербована сотрудницей аналитического дивизиона Э. Г. Хариус… Дополнительно готовил командир отделения Дыба, он же свёл с неким Владимиром Александровичем, инструктором… Во время обучения неоднократно вступала с оным инструктором в интимную связь… А вот! Словесный портрет! Роста среднего, телосложения мощного, толстая шея, развитая мускулатура. Волосы тёмно-русые, стрижка короткая. Лицо прямоугольное с тяжёлой челюстью. Нос прямой, мясистый. Уши приплюснутые. Глаза серые. Особых примет не имеет за исключением шрама от удаления аппендицита. В случае очной ставки или предоставления фотографии способна опознать. Ещё пишут, эвакуация из Ридзина нежелательна, предлагают составить портрет по словесному описанию…

Но Городец меня уже не слушал, он схватил кусок мела и начал добавлять новые связи — где исправлял пунктирные, а где сразу рисовал обычные.

— Ни одной юбки пропустить не мог, на этом и погорел… — зло пробормотал он. — Всё через других действовал, а тут засветился!

— Это ещё ни о чём не говорит! — возразил Эдуард Лаврентьевич. — Он мог просто хорошо проводить время с курсанткой. Попутно учил её… Ну хотя бы даже по просьбе Эльвиры Хариус, которая и привлекла девицу к сотрудничеству!

Георгий Иванович оспаривать это утверждение не стал и перешёл к следующему пункту.

— Всё шло хорошо, пока не оказалось сорвано нападение на группу студентов и Петя не пырнул ножом Сомнуса-Граба — одного из немногих, кто наверняка был осведомлён об истинной личности Гросса. А если и не был, то определённо представлял для него серьёзную ценность. Петя стал опасен по двум причинам: теоретически он мог опознать Сомнуса, а Сомнус в свою очередь точно не собирался прислушиваться к голосу разума и намеревался при первой же возможности поквитаться за ранение. Именно поэтому Дыбе было поручено добиться отчисления Петра, что закончилось покушением и переводом на Кордон.

— Доказательства! Какие у тебя доказательства?

— Пока что я просто ищу огрехи в своей версии! — отмахнулся Городец от контрразведчика. — Альберт, ты что скажешь?

— Продолжай, — лишь попросил тот, потирая бровь.

— Дальше Петя прикончил Сомнуса и всё шло своим чередом, пока летом тридцать девятого Дичка не прикрепили к студенческой зенитной роте. Он покинул Новинск, и одновременно перестал выходить на связь Гросс, который незадолго до того заполучил некие чрезвычайно важные для оксонской разведки материалы…

— Ведёшь к тому, что дальше его карьера стремительно пошла в гору и отпала необходимость в подрывной деятельности? — предположил Эдуард Лаврентьевич.

— Не просто отпала необходимость! Тайная жизнь поставила под угрозу безоблачное будущее. Дыбу он взял к себе и начал усиленно тянуть по служебной лестнице. Эльвире тоже подыскал тёпленькое местечко. А когда узнал, где именно задержали диверсантов, то незамедлительно отправил Дыбу обрубить хвосты. И как вишенка на торте — устранение последнего подручного. Всё! Финита ля комедия! Он всех переиграл!

Альберт Павлович похлопал в ладоши.

— Безупречно и абсолютно недоказуемо!

Я захлопал глазами.

— Но как же — недоказуемо? Неужели ничего нельзя сделать?

— Совершенно ничего! — подтвердил Городец. — Мы можем начать искать хвосты в Новинске, но это ни к чему не приведёт. Даже допросить его не получится. Баюн и Рогач негласно условились, что госбезопасность не трогает генералитет. Придётся действовать через военных, а с такими вот выкладками мы только на посмешище себя выставим.

Я уставился на Эдуарда Лаврентьевича.

— А если зайти через Стригаля? Раз Дичка прочат в его преемники, он точно не откажется утопить конкурента!

— Не всё так просто, — покачал головой контрразведчик. — Если Стригаль инициирует разбирательство на основании наших предположений, это сочтут попыткой сведения счётов. Только быстрее в отставку вылетит. Да, Василия после таких обвинений могут в должности не утвердить, но не факт, что даже на менее ответственное направление переведут. Рогач ему благоволит. Да и Марина на днях за внука адмирала Лунского выходит. Замнут дело. Как пить дать, замнут.

— К тому же широкая огласка не нужна и нам, — вздохнул Городец. — Надо выбить из него все контакты и данные об агентах, но сделать это тайно. Только тогда мы сможем начать свою игру.

Он взял тряпку и принялся размеренными уверенными движениями стирать схему.

У меня аж сердце упало.

Да как так-то⁈ Это ведь предатель! Враг! У него руки по локоть в крови!