Практический курс рунического искусства

Руны высечены на туловище Змея, образующем три широкие петли, охватывающие изображение креста. (Надо отметить, что это достаточно характерно для младшерунических надписей на стоячих камнях — сочетание христианского креста и языческого символа Змея. Впрочем, многие исследователи орнаментов на рунических камнях считают, что и крест здесь — переосмысленный с приходом христианства языческий символ.)

Перевод надписи таков (Е.А.Мельникова):

Эпир резал руны.

С введением христианства и распространением латинского алфавита руническое письмо быстро потеряло свое значение основного средства письменности, хотя просуществовало после этого достаточно долго.

Несмотря на откровенно воинствующий антиязыческий настрой набирающего силу христианства, вытеснить использовавшиеся в течение многих и многих веков рунические знаки оказалось далеко не просто. Как уже говорилось, число памятников рунического письма, датирующихся началом I тысячелетия (т. е. созданных уже после крещения Скандинавии) огромно; более того, языческие руны проникли даже в христианский ритуальный обиход. Прекрасный тому пример — высеченная из светлого камня крестильная купель из церкви Бурсерюд в Смоланде.

На чаше этой купели, вытесанной как единое целое из блока песчаника и датируемой XIII веком, выбита надпись, выполненная классическими младшими рунами: «Аринбьерн сделал меня, Видкунн Священник написал меня, и здесь(я) буду стоять некое время.»

Одним из важнейших направлений использования рун в позднее время стало, не считая чисто магических целей, создание рунических календарей. Распространены они были почти по всему северу континентальной Европы, а также в областях, соседних северным странам. В Норвегии эти календари называли primstav, в Дании — rimstok (от rim — «календарь» и stok — «палка»). В Скандинавии такие календари использовались до середины XIX в., в Карелии и северных районах России — значительно дольше.

Прорисовка знаков одного из таких календарей, изготовленного в начале XIX в. в Карелии и хранящегося в данное время в Петрозаводском историко-архитектурном музее, показана на рисунке ниже. Знаки календаря нанесены на деревянный посох длиной 1.5 м. Как и большинство рунических календарей, календарь Петрозаводского музея — вечный.

Другой интересный пример — литовский рунический календарь, хранящийся в Вильнюсском Музее истории и этнографии. Этот календарь значительно древнее (XVII в.); в отличие от большинства ему подобных, выполненных в виде посоха, этот памятник представляет собой книжку из 10 дощечек размером 6x8 см.

В целом же прекращение использования рунических знаков как алфавита относится к XIV–XV вв. Однако руническая традиция оказалась чрезвычайно устойчивой, и отдельные случаи применения рун зафиксированы и гораздо позже. Так, в Скандинавии для мемориальных надписей и построения заклинаний руны использовались вплоть до XVI в., а на острове Готланд — еще и в XVII в. Более того, существуют данные, что в отдаленных областях Швеции, таких, как Даларна и Херьедален, для особенно важных записей руны изредка использовались и в середине текущего столетия.

Если же говорить о сугубо магическом использовании рунических знаков, то мы можем смело утверждать, что традиция рунической магии в полном своем объеме сохранялась, как минимум, до XI–XIII веков, в поврежденном и частично деформированном виде — до позднего Средневековья, а в качестве реликтов и «останцев» древней высокой магии — вплоть до текущего столетия.

Тема 3. Жертвоприношение Одина. Как появились руны?

Согласно северной традиции, знание рун было получено богом Одином, принесшим в жертву ради этого знания себя самого. В сказаниях говорится, что Один пронзил себя священным копьем и девять дней и ночей провел «приколотый» им к ясеню Иггдрасиль — Древу Мира.

Жертвоприношению Одина посвящены одни из самых сакральных строф Старшей Эдды, собрания священных текстов скандинавского язычества:

Знаю, висел я

в ветвях на ветру

девять долгих ночей,

пронзенный копьем, посвященный Одину,

в жертву себе же,

на дереве том,

чьи корни сокрыты в недрах неведомых.

Никто не питал, никто не поил меня,

взирал я на землю,

поднял я руны, стеная, их поднял, — и с дерева рухнул.

(Речи Высокого, 138–139)