Практическая работа для похищенной

— А мне нравится. Расскажи что-нибудь, — об этих нападениях я действительно ничего не знала. В те далекие времена у нас в семье были проблемы поважнее каких-то далеких и не имеющих к нам никакого отношения нападений обнаглевших степняков.

— Расскажу, но потом.

— А когда потом?

— Когда ты своими глазами его шрам увидишь, — усмехнувшись ответил этот…как не посмотри, никудышный рассказчик, — а сейчас мы говорим о любовницах.

Я насупилась и молчала, но слушала. Очень внимательно слушала.

— Так, значит Ивет. С ней он расстался шесть лет назад. И уже на границе обзавелся новой любовницей. Милая была девочка. Дочь какого-то лавочника. Хорошенькая очень, но совершенно не интересная. Мне с ней ровным счётом не о чем было говорить. Стоило мне хоть что-то сказать как она начинала краснеть.

— Я не удивлена. Вы…ты выбираешь не подходящие темы для разговоров с девушками.

— Но ты же в обморок не падаешь.

— Я выпускница Дэторской академии. Я столько неприличных историй от некромантов и боевых магов слышала, что теперь меня очень сложно смутить, — и, заметив нехороший блеск в его глазах, поспешила напомнить, от греха подальше, а то ведь ещё возьмется проверять насколько именно это сложное дело, — но мы сейчас не обо мне говорим.

— Ах, да. Воздушное создание. Её он по окончании службы забрал с собой. Почти пять лет жил с ней. Пылинки сдувал, со мной ссорился, — скривившись, он как-то обиженно заметил, — представляешь, со мной. С лучшим другом, с которым вместе орков били, ссорился из-за какой-то девицы.

— Но, если она такая как ты говоришь, то как же она согласилась стать любовницей?

Морэм пожал плечами и честно ответил:

— Понятия не имею. Меня больше другое всегда интересовало…

— И что же?

— Чем они в спальне занимаются. Не удивлюсь, если всю ночь напролет цветочки гладью вышивали. Ни на что другое она просто не годилась.

Закрыв глаза, я досчитала до пяти, на большее меня не хватило и выдохнула, успокаиваясь. Я прекрасно понимала почему бедная девушка избегала разговоров с этим типом и очень ей сочувствовала.

— А куда она делась?

— Замуж вышла. А этот молодец, — Морэм очень выразительно посмотрел на дверь. Где-то там, на втором этаже, в своём кабинете, Шаардан что-то усиленно разыскивал среди вороха карт близлежащей местности и, подозреваю, страшно икал, — ей ещё и приданное назначил. А через три недели подобрал где-то эту Лессу.

Имя девушки он почти выплюнул и брезгливо скривился:

— Я сразу сказал, что она ему не подходит, но разве он станет слушать чужие советы? У него же своя голова на плечах есть.

— И что она?

— А что она, — Морэм усмехнулся, — изменила она ему. Очень неудачно изменила. Вэлард их и застал. Он собственник страшный. Это, кстати, тебя тоже касается, — цепко глянув на меня, серьезно предупредил, — никаких измен и мужчин на стороне. Имей в виду, — и уже совсем другим тоном продолжил:

— Любовника её чуть не придушил, а ей велел убираться.

— А она?

— Собрала вещи и ушла.

— Просто так? Даже не попыталась поговорить?

— Ты не понимаешь, потому что ни разу не видела его в ярости.

— Прям таки и не разу…

— Уж поверь, — и так убежденно он это сказал, что я поверила.

— Ну, хорошо, предположим выгнал. Но как тогда та…дочь лавочника замуж вышла? Как ее звали хоть?

— Не помню, — он задумался ненадолго и пораженно выдохнул, — серьезно не помню. За все пять лет так и не смог запомнить, представляешь? С уверенностью могу утверждать только одно: имя было такое же сахарное, как и она сама. А замуж вышла с позволения Вэларда.

— Как это?

— Странно, правда? Но это так. Со своим будущим мужем она знакома была от силы месяц, как тот захотел жениться. Причем все у них было настолько невинно, что даже самый ревнивый муж не смог бы найти повода для ревности, — подперев ладонью щеку, он рассеянно глядел на меня.

— Ладно, — встряхнувшись, решила осмыслить все услышанное как-нибудь потом и поспешно задала тот вопрос, который и погнал меня на поиски стихийника, — не будем о грустном. Я ведь еще узнать хотела насчет всех этих ритуалов. Так ничего и не выяснили? Полнолуние уже завтра…

Морэм скривился бросил взгляд на гримуар и очень выразительно вздохнул. Слов не понадобилось, я поняла все сразу и проникновенно спросила:

— А тот подозрительный дядя, которого жертвы видели?

Казалось бы, человеческая мимика имеет свой предел, но Морэм умудрился скривиться еще сильнее и, откинувшись на спинку стула, безнадежно произнес:

— Я надеялся найти хоть какое-то упоминание о ритуале. Может есть какие-то особенные условия, по которым можно было бы вычислить следующее место проведения.

— И что?

— И ничего. Вэлард бьется над картами, я, — с ненавистью глянув на злосчастный гримуар, он тоскливо закончил, — над книгами. А толку нет. Связи между предыдущими местами жертвоприношений нет, в книгах так же нет упоминаний об исторском Зрячем и его культе.

Он хотел сказать что-то еще, но я уже не слушала. Вскочив с места, опрокинула стул на котором сидела и шалым зайцем бросилась из библиотеки под удивленный окрик опешившего стихийника:

— Иза?!