Практическая магия и нечисть по соседству

Перед ней на столе сидел коловерша, в его ладошке лежали какие-то маленькие шарики. Судя по его хитрой мордочке, это когда-то принадлежало зайцу или козе. Он кидал это в чашку девушке. Потом взял чайную ложечку и помешал ей чай. Все что не поместилось в стакан, он высыпал ей в сумку.

– Ее что, в ПТУ не приняли или из кабловки исключили? – спросила тихо я.

– Похоже, – ответила Матрена.

Коловерша стал ловить мух и складывать ей на тарелку. Девушка продолжала ковыряться в телефоне и периодически отпивать чай из стакана.

– Она совсем не видит? – спросила я.

– Не-а, – ответила бабушка.

– И не чувствует?

– Глухо, как в танке, – мотнула головой Матрена. – Ладно, идем знакомиться.

Мы подошли к барышне. Она даже не подняла на нас глаза, так была увлечена видюшками.

– Добрый день, – сказала я.

– Ага. – Она подняла на меня глаза.

– Агнета, знакомься, это моя племянница Томочка, – представила нас Матрена. – Тома, давай я тебе свеженького чая налью.

– Ага, – кивнула головой девушка и уткнулась снова в телефон.

Матрена вылила удобрения под розовый куст, погрозила пальцем коловерше и налила свежий чай. Бесенок состроил рожу и стал показывать фиги девушке, покатываясь со смеха. Я тоже начала хихикать, бабушка показала мне кулак.

– Сидр принесла? – спросила она.

– Буду, – отреагировала барышня, не поднимая глаз от экрана.

– Чего будешь? – спросила бабушка, внимательно на нее взглянув.

– Сидр. – Она выплеснула из кружки только что налитый чай и протянула ее Матрене, при этом она продолжила всматриваться в экран.

– Ты совсем нюх потеряла? – поинтересовалась Матрена, выхватила у нее телефон и отправила вслед за чаем.

Тут же за аппаратом прыгнул коловерша. Телефон даже не успел приземлиться, как существо его поймало, отряхнуло, вытерло об шерстку и отправило в огромную пасть. Девушка кинулась в розовые кусты и принялась кричать и ругаться.

– Ты… ты знаешь, сколько он стоит, старая карга?

Девица топталась в розарии. Матрена багровела и надувалась, казалось, она сейчас лопнет от злости.

– Сядь, – рявкнула бабулька.

Тома от неожиданности плюхнулась в розовый шиповник, ойкнула и захлопала нарощенными ресницами.

– Ты… ты… старая карга, – пролепетала девица.

– Захлопнись, – сказала Матрена и сделала характерный для хорового дирижера жест.

Барышня попыталась что-то еще сказать, но только смогла хлопать надутыми губами, как рыба.

– Пошли, накатим, – позвала меня бабулька.

– А это, – кивнула я в клумбу.

– Пусть украшает цветник, завтра клумбу починю, – ответила она, посылая молнии в сторону племянницы.

Коловерша изобразил, как накидывает петлю себе на шею, виснет в ней, вывалив язык и закатив глаза.

– Хватит паясничать, – одернула его Матрена.

Он показал ей язык.

– Не нравится она ему, категорически, аж бесится, – усмехнулась бабулька. – Да и мне тоже. Намалевалась, как Джулия Робертс, и поведение такое же.

Матрена открыла мой сидр, налила в высокий стеклянный стакан, который достал из своих закромов коловерша. Себе же она плеснула в рюмку чего покрепче из графина. Бесенок нарезал нам мой сыр, вынул из заначки еще пару тарелок с нарезками. Судя по фирменным блюдам, он их приватизировал в каком-то турецком ресторане.

– Ну, давай за встречу, – протянула она ко мне рюмку.

– За встречу. – Чокнулась с ней.

– Свалилась на мою голову, – сказала Матрена, закусывая вяленым мясом.

– А не слишком она молодая для племянницы? – поинтересовалась я, прикидывая, сколько лет сейчас сестрам Матрены.

– Внучатая племянница, – пояснила она.

– Как она вас нашла?

– Я сдуру несколько лет назад написала самой младшей сестре письмо, соскучилась по ним. Немного попереписывались с ней, да все это дело заглохло. Теперича они про меня вспомнили, наверно, решили наследство проведать. Ну вот, явилось, не запылилось чудо чудное, расчудесное, – она снова налила себе рюмочку и опрокинула в себя.

– Чего делать-то с ней? – спросила я.

– Отправлю назад в ПТУ. Толку от нее никакого.

Коловерша опять гримасничал.

– Скажи-ка мне, дева прекрасная, а зачем ты к нам пожаловала? – спросила я у барышни.

Она повернула ко мне лицо, как кукла из фильма ужасов, похлопала ресницами.

– У бабки денег много и с головой проблемы, она старая и немощная. Я ей подсыплю таблеток от давления в еду, и она преставится, а мне наследство достанется, – сказала она механическим голосом.

– Вот те здрасьте, а у меня ума не хватило ее спросить, – сказала удивленно бабушка, – все ее песни об обучении слушала.

Девица продолжала сидеть в шиповнике и лупить на нас глазюками с длинными ресницами.

– Я ее замуж отдам, – вдруг осенило бабушку, – за Лешеньку, пусть друг другу мозги компостируют. – Она хихикнула и еще накатила по одной.

– Тогда они вдвоем за тебя возьмутся, – сказала я, отпив глоток сидра.

– А вот хренушки им, не угадали. Сделаю так, что она про меня и не вспомнит, – покачала она головой. – Давай, Агнетка, покурим. Я тебя щас курить буду учить.

– Я не переношу табачного дыма, – сказала кукла в шиповнике.

– Эй, Битюк, – позвала кого-то Матрена, – отнеси прекрасную дурынду в крапиву, она дым табачный не переносит.