— Видишь? — Софья Александровна снова погладила Ваню по голове. — Как, нравится тебе в Москве?
Мальчик снова посмотрел на Нину, перевел взгляд на Софью Александровну, серьезно сказал:
— Нравится.
Через несколько дней после приезда Нины и Максима Варя позвала их в гости.
Жили они с Игорем на улице Горького, в новом доме, окна выходят на Советскую площадь, посередине площади обелиск Свободы, на другой стороне тоже новый дом с магазином и рестораном, справа Моссовет. Большая квартира, просторная, но Нина отметила, что Варя ничего не перевезла сюда с Арбата: ни свою лампу любимую, ни книг, ни фотографий. Возможно, ей не хотелось оголять их комнату, такое тоже могло быть.
Варя приезжала их встречать на вокзал, подхватила Ваню на руки, расцеловала, прижала к себе.
— Опусти его, — всполошилась, Нина, — такой костюм нарядный, испачкает он его ботиночками!
— Не испачкает, он умный.
И Ваня прилип к ней, не оторвешь.
— Смотри, он меня вспомнил, узнал!
— Ты думаешь? — засомневалась Нина. — Столько времени прошло. Просто понравилась ты ему. Я давно заметила: дети любят красивых.
Варя уговорила их поехать на Арбат, пообедать, отдохнуть, переночевать, а утром Максим разузнает насчет комнаты в общежитии.
— Зачем всем табором тащиться в академию?!
И пробыла с ними там до вечера, сама выкупала Ваню, сама уложила его в постель. И, глядя, как она целует его и шепчет что-то ласковое на ухо, Нина подумала: жалеет, что не оставила мальчика себе, или горюет, что нет собственного ребенка. Глаза были грустные.
Она спросила Варю, знает ли Саша о ее замужестве, просто так спросила, не вкладывая в это никакого особенного смысла.
Варя помолчала, потом произнесла странную фразу:
— Может, знает, может, нет, мне это неизвестно.
И оборвала разговор.
И сейчас, придя к ней в гости и глядя на эту просторную, светлую, но не обжитую Варей квартиру, сразу вспомнилась почему-то та странная фраза, и все как-то связалось вместе. На обратном пути Нина сказала Максиму:
— Мне кажется, по-настоящему Варя любила только Сашу.
Игорь Владимирович им понравился: милый, воспитанный, приветливый, хотел подружиться с родственниками жены. Посмеялись над тем, что он развел «семейственность»: после окончания института Варя работала инженером-конструктором в проектной организации, подчиненной Игорю Владимировичу.
— Садимся ужинать, — распорядилась Варя, — иначе мясо пережарится. А насчет выпивки пусть командует Максим.
Максим прочитал названия вин: «Мукузани», «Цинандали», задержал взгляд на бутылке с водкой:
— Я бы предпочел вот это.
— Будем пить водку, — согласилась Варя, — Игорь, налей!
Игорь Владимирович с бутылкой в руке обошел стол, наполнил рюмки. Варя подняла свою:
— Нина, Максим, за вас! С возвращением, чтобы вам в Москве хорошо жилось, чтобы Максим стал генералом!
Максим добродушно улыбнулся.
— Генералами быстро не становятся.
— А Буденный, — возразила Варя, — Чапаев, Щорс, Котовский, про кого-то еще я фильм смотрела. Простые унтер-офицеры, а командовали армиями, к тому же хвастались: «Мы академиев не кончали».
— Варенька, — мягко перебил ее Игорь Владимирович, — ты предложила тост, давайте выпьем. За вас, Нина, за вас, Максим!
Нина уловила в голосе Вари задиристые нотки, решила переменить тему. К чему за столом говорить об армии? Похвалила фасоль.
— Ты готовила?
Варя кивнула головой в сторону окна:
— Нет, в ресторане заказала. Это грузинский ресторан, «Арагви», они специальные травки кладут, я даже не знаю, какие.
Однако Максим сам продолжил разговор:
— Тогда было другое время, Варя, другая техника и другая война — гражданская. К современной войне старые мерки неприменимы.
Он помолчал, поднял глаза на Варю:
— Если мы будем подходить к армии с устаревшими представлениями, то предстоящую войну проиграем.
Игорь Владимирович чуть отодвинул стул от стола, положил руку Варе на плечо, с интересом смотрел на Максима. Для того чтобы в нынешнее время говорить о возможности поражения, надо обладать мужеством.
— Ты прав, Макс, — сказала Варя виновато, — я дурачилась. И все же желаю тебе стать генералом, а Нине — генеральшей. Приятно иметь сестру генеральшу.
— Добре, — согласился Максим, — постараюсь.
— Вы допускаете, что война будет? — спросил Игорь Владимирович.
Максим коротко ответил:
— Мировая война идет уже второй год.
То, что сказал Максим Варе, было вызвано не ее задиристостью, а выражало одолевавшее Максима беспокойство. После расстрела лучших военачальников руководством Наркомата обороны завладели выходцы из Первой конной армии во главе с Ворошиловым, люди недалекие, необразованные, живущие опытом гражданской войны. Новоиспеченный маршал Кулик объявил, что красноармейцу нужна не буржуазная выдумка — автомат, а трехлинейная винтовка со штыком, мол, пуля — дура, штык — молодец! Тот же Кулик отрицал необходимость минометов, утверждал, что артиллерия должна быть на конной тяге: наших дорог никакая механизация не выдержит. И это начальник Главного артиллерийского управления! Под стать ему были и другие руководители обороны. К чему приведут они армию?