Прайс-лист для издателя

– Улетаем. Поздно вечером, – ответила София. – Нужно сказать, что наша поездка на этот раз была исключительно удачной. Мы заключили шесть контрактов на переводы и издание наших книг. Это все благодаря профессору Брашовану. Он настоящий интеллектуал и книжник. И ему до сих пор верят в Европе.

– Мне кажется, у вас, у сербов, выработался какой-то комплекс неполноценности.

– Не забывайте, что мы почти двадцать лет были отверженными среди европейских народов, – напомнила София. – Все беды Югославии были списаны на сербский режим и Белград, который якобы не хотел отпускать народы и предоставлять им независимость. Никто не думал, что оставшиеся в Хорватии или Боснии сербы будут подвергаться сознательному выдавливанию, как это происходит сейчас в Косово. Можете не сомневаться, что через двадцать лет там не останется сербов. Я могу об этом спокойно говорить – у меня мать итальянка, а отец только наполовину серб. Но для остальных сербов это крайне болезненная тема. До сих пор продолжаются процессы над сербскими военными, до сих пор нас считают людоедами, виновными в геноциде соседних народов. Можно подумать, что среди наших оппонентов не было своих палачей и людоедов… Иногда возникает такое ощущение, что Гаагский международный трибунал был создан не для решения югославских проблем, а для осуждения Сербии.

– Югославская армия подчинялась Белграду, – напомнил Дронго, – а сербы составляли большинство в Югославии. С сильного всегда спрашивают больше.

– Поэтому с нас до сих пор и спрашивают, – вздохнула София, – и поэтому опять убили серба на этой ярмарке, зарезав его среди бела дня в цивилизованном Франкфурте. И никто не смог его защитить.

– Боюсь, что в данном случае вы не правы. Чем больше я узнаю о погибшем, тем с большей вероятностью понимаю, что это акт мести. Он был далеко не ангелом и, судя по всему, лично возглавлял карательные отряды, действующие в Боснии.

– Там все убивали друг друга, – напомнила София. – Нельзя судить одних, оправдывая других. Я не хочу его выгораживать, но подозреваю, что его враги тоже вели себя не лучшим способом.

– Да, – кивнул Дронго, – здесь вы абсолютно правы. Его сестру изнасиловали и убили на глазах у мужа. Заодно убили и ее двоих детей.

– И вы хотите, чтобы после такого он не мстил своим обидчикам? – вскинула голову София.

– Я хочу, чтобы он и ему подобные попытались остаться людьми в предлагаемых условиях, когда людьми оставаться просто невозможно, – ответил Дронго.

– Кажется, я начинаю вас лучше понимать… А вы сами сколько людей отправили за решетку или на гильотину? Вы ведь очень известный эксперт. Наверное, даже трудно сосчитать…

– Я не обижаю людей. Я воюю с хищниками, – возразил Дронго, – или с теми, кто оступился, как ваша сестра, и должен понести наказание за свои грехи.

– Значит, вы такой карающий архангел, который решает, кому жить, а кому умереть? – насмешливо спросила София.

– Нет. Люди сами выбирают свой путь. Я лишь стою в конце этого пути и не позволяю им избежать расплаты за содеянное.

Официант принес бутылку вина, разлил его в бокалы, расставил тарелки на столике.

– За вас, – предложил Дронго, поднимая свой бокал. – Хотел вам сказать, что вы очень красивая и умная женщина.

– Умная – во-вторых, – усмехнулась она.

– Конечно. Иначе мы встречались бы с вами только на книжной ярмарке, – достаточно цинично ответил Дронго, пригубив свой бокал.

– Ваша откровенность переходит некоторые границы приличия, – заметила София.

– Нет, я просто не пытаюсь вас обманывать. С вами достаточно комфортно беседовать о современной литературе, учитывая ваши запросы и вкусы. Я обратил внимание на книгу, которую вы читали. Это последний роман Умберто Эко, моего хорошего знакомого. Но для общения с такой интеллектуалкой можно выбрать павильон на книжной выставке, пресс-клуб, библиотеку, книжный магазин, мест достаточно много…

– Но вы выбрали ресторан.

– Да. Поэтому «умная» на втором месте. А на первом – «красивая». Я правильно расставил акценты.

– Интересно, – прищурилась она, – и в каких местах вы предпочитаете встречаться с красивыми женщинами?

– В ресторанах, отелях, домах и спальных комнатах, – невозмутимо ответил Дронго.

Она покраснела, отвернулась и покачала головой.

– Вы очень опасный человек, теперь я это понимаю. Вы – соблазнитель.

– Не думаю, – грустно возразил Дронго, – опасный соблазнитель не стал бы говорить таких очевидных вещей. Он попытался бы как-то убаюкать вас своей обволакивающей речью.

– Вы считаете, что меня можно «убаюкать»?

– Нет, не считаю. Поэтому полагаю, что наиболее действенным способом разговора с вами будет выказать откровенность и здравый смысл.

– Теперь я понимаю, что вы действительно опасный человек. – София подняла бокал: – Давайте выпьем за ваше здоровье. Мне не очень нравится дело, которым вы занимаетесь, но понимаю, что оно тоже необходимо людям. Как нужны охотники, истребляющие размножившихся хищников, чтобы беречь остальных животных, или…

– Или ассенизаторы, которые избавляют нас от мусора на наших улицах и дурных запахов, – закончил за нее Дронго.